Мара сделала шаг вперёд, затем ещё один. Её лёгким стало тесно в груди, руки тряслись от волнения, а ноги стали ватными. В этой книге могли быть ответы на все вопросы…
Но когда до постамента оставалось всего пара шагов, она заметила какое-то движение краем глаза.
Мара быстро пригнулась и спряталась за ближайшую витрину с приборами. Она замерла, почти не дыша, глядя через прозрачное стекло на портал.
Клубящийся белый туман в нём заволновался, и из него вышагнула фигура.
Мара сжалась в комок за витриной, почти распластавшись по полу.
— Кто здесь? — мягкий, спокойный, даже доброжелательный голос прервал столетнее молчание комнаты.
Мара зажала себе рот рукой. Его тон был таким, словно он говорил с испуганным зверьком.
— Не бойтесь. Я не обижу.
"Да, конечно," — подумала она с сарказмом, чувствуя, как её ладони вспотели. Сердце билось так быстро, что она едва могла слышать что-либо кроме стука в ушах.
Человек сделал несколько осторожных шагов. Мара стиснула зубы, стараясь не паниковать. Она уже кое-что умела и скрестила пальцы, а затем медленно, максимально точно начала рисовать в воздухе сложную формулу. Её движения были сосредоточенными, но нервными, потому что она знала: у неё не будет второго шанса.
Последний штрих. Мара замерла, закрывая глаза и молясь, чтобы заклинание сработало.
Из самой дальней от неё и от выхода части комнаты раздался её собственный голос, дрожащий, испуганный, но очень чёткий:
— Кто вы?
— Эй! — мягко отозвался мужчина, и его шаги начали отдаляться. — Как тебя зовут?
Мара не теряла времени. Её взгляд метнулся к постаменту, где лежала книга. Она задержала дыхание, выбрав момент, когда незнакомец оказался спиной к ней, и, пригнувшись так низко, как только могла, тихо-тихо побежала к постаменту.
До крови прикусив губу, она неслышно взяла книгу, прижала её к груди и тут же метнулась к порталу.
Упав на сухие листья и ветки, Мара тут же откатилась в сторону и прижалась спиной к стене башни. Её сердце колотилось так сильно, что ей казалось, что она сейчас умрёт от страха. Но расслабляться было рано — человек мог последовать за ней. Она развернулась, прижалась обеими ладонями к стене башни и взмолилась: "Пожалуйста, закройся. Не дай ему выйти. Пожалуйста…"
Секунды тянулись вечностью. Она чувствовала, как камень под её рукой пульсировал, словно обдумывая её просьбу. И вдруг портал начал меняться. Его свечение затухло, туман закружился, пока не превратился в обычную деревянную дверь без ручки.
Башня подчинилась.
Мара поднялась на ноги и отступила на несколько шагов. Она вытерла мокрый лоб рукой, но взгляд всё ещё не отрывался от двери. Она боялась, что портал снова откроется, что мужчина, чьи шаги она слышала, вырвется наружу. Но этого не произошло.
Негнущимися пальцами Мара отвязала единорога от дерева, и прыгнула в седло. Её руки всё ещё дрожали, а книга в рюкзаке за спиной казалась невероятно тяжёлой. Но она знала одно: ей нужно убираться отсюда.
Мара глубоко вздохнула, собирая в себе остатки решимости. Она наклонилась вперёд, обняв коня за шею.
— Слушай, я не знаю, как это делается, — прошептала она, чувствуя себя глупо, — но, пожалуйста… Пожалуйста, перенеси нас обратно в Эльфеннау.
Единорог фыркнул, его уши повернулись в её сторону. Она почувствовала, как его мускулы напряглись, и вдруг он встал на дыбы. Мара едва удержалась в седле, крепко сжав его бока коленями и схватившись за гриву.
Это было не падение, не скачок и не движение. Это было проваливание в какое-то ничто. Лес вокруг растворился, сменившись абсолютной тьмой, давящей со всех сторон. Мороз побежал по её коже, хотя воздуха вокруг не было. Она чувствовала, как её дыхание замирает, а время словно остановилось.
На какую-то долю секунды её разум охватил ужас, что они останутся здесь навсегда, в этой бесконечной пустоте, без звуков, без света, без надежды.
Но в следующее мгновение всё стало на свои места. Они снова оказались в лесу, но не в том, откуда только что исчезли. Эти деревья были ниже, их стволы шире, а издалека доносились звуки водопада. Мара озиралась по сторонам, и её сердце чуть не выпрыгнуло из груди от радости — она увидела огни академии.
Глава 38. Лилиан
Мара едва не расплакалась от облегчения. Она так крепко сжала поводья, что пальцы онемели, а горло свело от усилий сдерживать подступающие слёзы. Единорог шагал медленно, словно тоже устал, но его мерное движение успокаивало. Немного отдышавшись и приведя свои мысли в порядок, она потянула поводья, направляя его к дому. Ещё чуть-чуть, и она будет в безопасности.
Скоро лес расступился, и они выехали на подъездную дорогу. На горизонте, за величественными воротами, возвышались здания академии, освещённые тёплым светом ламп. Вдалеке виднелись силуэты студентов, лениво прогуливающихся по территории, то и дело раздавались весёлые крики и смех.
Мара заставила себя выпрямиться в седле и разгладила встрёпанные волосы. Она знала, что сейчас важно сделать вид, будто всё в порядке, будто это всего лишь обычная прогулка. Никакой паники, просто девочка на лошади, вернувшаяся поздновато.
Когда они подъехали к конюшне, тяжёлые деревянные двери распахнулись, и в проёме показалась школьная смотрительница. Миссис Элмвуд, невысокая женщина с седыми волосами, собранными в тугой пучок, была известна своим острым языком и острым глазом. В руках она держала фонарь, свет которого осветил единорога и его наездницу. Её серые глаза тут же прищурились.
— Вот куда подевался Снежок! — произнесла она голосом, в котором слышалось больше облегчения, чем упрёка. — Поздновато вы, мисс. Любите кататься в потёмках?
"Снежок?" Мара с сомнением посмотрела на своего почти полностью чёрного коня.
— Простите, миссис Элмвуд, — сказала она как можно непринуждённее, — я потеряла счёт времени.
— Потеряли счёт времени? — протянула смотрительница, её брови взлетели вверх. — Да уж, вам повезло, что ваш единорог сам не решил вернуться. Они не слишком-то любят бродить в темноте. — Она кивнула на Снежка, который теперь стоял смирно.
Мара соскользнула с седла, чувствуя, как ноги подкашиваются от усталости. Она погладила коня по шее, стараясь не выдать дрожи в руках, и протянула поводья миссис Элмвуд.
— Спасибо за прогулку, э-э… Снежок, — прошептала она, будто извиняясь перед ним за всё, что он пережил.
С каждым шагом в сторону академии её напряжение спадало, но на смену ему пришла тяжесть вины. Мара пыталась не думать о том, что скажет Дамиан, когда узнает, что