— Вы о чём, госпожа Викторьенн? — не понял тот.
— Ну как, сколько человек служит в доме, на земле, на рудниках и что там у нас ещё есть. Кто таковы, сколько им платят за работу ежемесячно, ну, или еженедельно, как, кстати, у вас принято? Может быть, есть такой человек, который ведёт все эти записи и знает всё о наших людях?
Господин Фабиан смотрел… странно смотрел, что уж. Всё в порядке, не нужно меня ни в чём подозревать, пожалуйста-пожалуйста. Ну… я просто это знаю, примите, как данность. И всем проще будет, вот поверьте.
— Многие семьи служат в доме уже не первое поколение, — заметил он.
— Так это же и отлично, — кивнула я. — Знаете, если такого реестра нет, нам с вами придётся его составить. Я желаю знать, кто у меня есть, что умеет делать и что делает, и какими человеческими ресурсами я располагаю. Как вы думаете, с чего и с кого мне будет проще начать?
Господин Фабиан задумался и ощутимо подвис.
— Господин Гаспар просто знал всех этих людей, да и всё. Ему не было нужды составлять какой-то там список.
— Понимаю, — кивнула я. — Но я, к сожалению, знаю только тех, кто при мне. И ещё есть такой неприятный момент — кто-то напоил снотворным мою Мари и помог убийце пройти до моей спальни. И это был кто-то, кто служит в доме и хорошо здесь всех знает, понимаете? У нас случайно никто не пропал вчера или сегодня? Все на месте?
— Я и не подумал, а ведь вы правы, госпожа Викторьенн, — озадаченно сказал господин Фабиан.
— И мне бы найти где-нибудь охрану на всякий случай, — продолжала я. — Потому что кто-то хотел меня убить, и не достиг цели. Это могла быть баронесса Клион, это мог быть её сын, это мог быть кто угодно из недругов господина Гаспара. Были же у него недруги?
— Были, — закивал господин Фабиан. — Только я и не думал, что они прямо захотят извести его, и вас заодно.
— Значит, мы о ком-то из них не всё знаем, — пожала я плечами. — Скажите, а у господина Гаспара не было внебрачных детей? Это бы объяснило всё происходящее. Такой внебрачный сын мог бы решить, что он желает получить наследство, устранить и отца, и конкурентов, и потом заявить свои права.
— Убийца никак не может наследовать убитому, — покачал головой господин Фабиан.
— И это понятно, но уверяю вас, убийца никогда не берёт в расчёт то, что его могут поймать. Он надеется остаться безнаказанным и получить всё. Так что там с внебрачными детьми?
Господин Фабиан задумался.
— Я понимаю ваши опасения. Но поверьте, я не знаю о внебрачных детях господина Гаспара ничего. Он не признавал никаких внебрачных детей.
— Мог и не признавать, — возразила я. — Вопрос в том, мог он их породить, или же нет.
— Наверное, вам нужен Жироль, камердинер господина Гаспара, — сказал господин Фабиан. — Он, как и ваши камеристки, ехал в другом экипаже, и остался жив. И он с господином Гаспаром с ранней юности, я-то только последние десять лет.
— Так, и где он?
— В доме, конечно же. Я велю позвать.
Вот, уже что-то. А я заодно начну знакомство с обитателями дома.
Камердинер Жироль появился достаточно быстро, я и дух перевести не успела. Он оказался мужчиной лет пятидесяти, одет был добротно и чисто, и поклонился мне, как вошёл. Впрочем, поклонился без особого пиетета, скорее — кивнул.
— Что вы желали узнать, госпожа?
— Господин Фабиан, доставайте собачку, — тот кивнул, достал и, как я понимаю теперь, активировал.
Нужно учиться самой, без собачек.
— Скажите, Жироль, что вы знаете о врагах господина Гаспара?
— Меня уже расспрашивал господин Ренель, я не смогу сказать более ничего, — покачал он головой.
— Господин Ренель должен был расспросить вас, всё верно, — кивнула я, — но я сейчас вовсе не о вопросах следствия. Понимаете, мне не хочется, чтобы тот, кто уже дважды пытался убить меня, преуспел. Мне нужно понимать, кому в этом доме я могу доверять.
— И что будет, если вы решите, что доверять не можете? — он усмехнулся внезапно жёстко, чёрные глаза так и впились в меня.
— Подумаю хорошенько, нужен ли мне в доме такой человек, — я вернула жёсткую усмешку. — Скажите, вы ведь остались здесь после смерти моего супруга, верно?
— А где ещё мне быть? Господину Гаспару и в голову бы не пришло прогнать меня отсюда!
— Но господина Гаспара с нами больше нет, — вот, не было печали, ещё и этому доказывать, что я не верблюд. — И теперь я желаю знать, кто проживает в моём доме и ест за мой счёт, и какую пользу мне при том приносит.
Только попробуй мне врать, я устрою тебе, мало не покажется! Сама не знаю, что, но устрою.
— Господин Гаспар упомянул Жироля в своём завещании и отписал ему некоторую сумму, — вкрадчиво произнёс господина Фабиан.
Я благодарно взглянула на него — потому что спасибо!
— И это значит, что вы можете получить эти деньги и отправляться на все четыре стороны, если не желаете помогать мне, — сказала я Жиролю как можно суше и жёстче. — Я вас не задерживаю.
— Как это — на все четыре стороны? — не понял он.
— Обыкновенно. Я не желаю кормить в своём доме людей, которые бесполезны для меня. Приносите пользу, радуйте меня — или ступайте на все четыре стороны.
— И… какую же пользу вы желаете от меня увидеть? — кажется, он обескуражен.
— Например, ответить на мои вопросы. Уж поверьте, я спрашиваю не от безделья и не из праздного любопытства. Позавчера в ночь кто-то пустил убийцу в дом, что вы об этом знаете?
И вот тут я увидела, как он испугался. Испугался, что впрямь окажется на улице, даже и с деньгами. Потому что денег немного, на всю жизнь не хватит, а в этом доме его всегда кормили и одевали. И что он ничего не знает об убийце — тоже увидела, вот так. Смотрела на него и понимала. Раньше со мной никогда такого не случалось,