Когда Абу Саида спросили, что такое суфизм, он отвечал: «Что бы у тебя ни было на уме — забудь это. Что бы ты ни держал в руке — отдай это. Какова бы ни была твоя судьба — предстань пред ней!»
Суфий — это тот, к кому ничто не привязано, и кто ни к чему не привязан.
Суфизм в наше время — это имя, за которым нет ничего реального, а когда-то это была реальность без имени.
Будь в этом мире странником, прохожим, чья одежда и обувь запылены. Иногда ты сидишь в тени дерева, иногда идешь через пустыню. Всегда будь прохожим, ибо не это твой дом.
Уединение в обществе, странствие на родине, внешне с людьми, внутренне с Богом.
Суфий — это тот, чья мысль поспевает за стопой.
Он полностью присутствует; его душа — где его тело, его тело — где его душа, его душа — где его стопа, а его стопа — где его душа.
«Дервиши» — это термин, указывающий на священную нищету: «нищий — это не тот, кто лишен пропитания, а тот, чья природа лишена желаний».
Суфизм означает, что ты ничем не владеешь, и ничто не владеет тобой.
Только рабы свободны! [3]
Суфий — это тот, кто держит свое сердце в чистоте по отношению к Богу.
Ты — суфий, если сердце твое так же мягко и тепло, как шерсть. [4]
Слова, исходящие из сердца, входят в сердце, но если они сходят с языка, то не пойдут далее ушей.
Суфизм — это оставаться у двери Возлюбленной, даже если тебя прогоняют.
Дервиши — это братство странников, которые наблюдают за миром и присматривают за ним.
За четыре тысячи лет до сотворения этих тел Бог создал души и держал их подле Себя, излучая на них свет. Он знал, сколько света получено каждой душой, и одарил милостью каждую в соответствии со степенью просветленности. Души были погружены в свет, покуда не напитались им. Те, кто живет в радости и согласии друг с другом в этом мире, должны были быть близки в предвоплощённости. Здесь они любят друг друга и называются друзьями Бога, и они — братья, любящие друг друга ради Бога. Эти души узнают одна другую по запаху, как лошади.
Если ты водишь дружбу с людьми истины, будь правдив с ними, ибо они — соглядатаи сердец. Они входят в твое сердце и покидают его так, что ты об этом даже и не знаешь.
Суфизм не постигнешь, выслушивая проповеди, и в некоторых случаях ему обучают на примерах и при помощи наставлений, которые недоступны для обычных органов восприятия.
Два дервиша встретились во время хаджа [5].
— Знаешь ли ты, почему мы оказались здесь? — спросил один из них.
— Из-за нашей небрежности, — ответил другой и заплакал.
Когда человек узнаёт о суфийском учении и практикует его, оно становится мудростью в его сердце, а люди, слушающие его, могут извлечь для себя пользу. Но для человека, внимающего суфийскому учению, но не практикующему его, это пустой разговор, который он забывает через несколько дней.
Некий человек однажды оскорбил мудреца Джафара ас-Садика. Некоторое время спустя Джафар пошел к его дому и обратился к нему с такими словами:
— Я не ответил тогда на сказанное тобой. Если я действительно обладаю теми качествами, которые ты мне приписываешь, даю тебе слово, что покаюсь в них и не позволю себе более их проявлять. Но если я не обладаю теми качествами, которые ты приписываешь мне, я буду молиться Богу и просить его, чтобы Он простил тебя. Я прощаю тебя за сказанные тобой слова и не буду ставить их тебе в укор.
Такая доброта произвела столь сильное впечатление на человека, что он припал к ногам мудреца и раскаялся.
Суфий не склоняется ни перед кем, кроме Бога.
Преодоление себя
Некоторые говорят: «Закон велит нам воздерживаться от гнева, вожделения и лицемерия. Но ведь это невозможно, поскольку мы сотворены с этими качествами. С таким же успехом можно потребовать от нас, чтобы мы превратили черное в белое». Люди предпочитают не замечать, что закон не призывает нас вырвать эти страсти, но лишь ввести их в подобающие рамки, так что, избегнув совершения великих грехов, мы можем обрести прощение грехов малых. Даже Божий Пророк сказал: «Я человек, как и вы, и гневаюсь подобно остальным».
Люди — детища этого мира. Как же могут они не любить собственную мать?
Если запретить людям делать похлебку из верблюжьего дерьма, они станут делать именно это, говоря, что она не была бы запрещена, если бы в ней не было чего-то хорошего.
Я видел араба, жителя пустыни, сидящего в компании ювелиров. Он рассказывал: «Однажды я заблудился в пустыне, и у меня закончились все припасы. Казалось, мне не избегнуть гибели, как вдруг я заметил набитый матерчатый мешок. Никогда мне не забыть той радости и ликования, которые я ощутил при мысли, что это сушеные зерна, и отчаяния, когда я обнаружил, что мешок полон жемчуга».
Люди