Зияющая перед ними дыра ещё до рассвета поглотила многих его братьев по ордену, и до сих пор никто не вернулся. Но схватиться за меч стажёра побудило именно оцепенение этого человека.
– Брат Габриэль, интересно: это место притягивает отчаявшихся своей унылостью – или это они лишают его всякой надежды? – Вслед за низким голосом показался широкоплечий рыцарь. Пройдя мимо стажёра, он приблизился к выступу, с которого они разглядывали штольню.
– Все места на этом свете – часть Его творения. Но не все здесь живущие.
Рыцарь ордена обернулся к стажёру, возвышаясь над ним больше чем на голову. Морось покрыла тонкой паутинкой длинные волосы и светлую бороду, в которой наметились первые серебряные пряди. Однако Львом ордена его прозвали не только из-за цвета волос. Улыбка его была тёплой, но в глазах искрился арктический лёд.
– Мы здесь для того, чтобы защитить Его творение, потому что мы единственные, кто на это способен.
Стажёр понимал, чего от него ждут:
– Воля моя железна, гнев мой пылает…
– …а вера непоколебима! – закончил рыцарь ордена ритуальную формулу.
Тощий чужак впервые разразился тявкающим смехом. Не отрывая глаз от туннеля, он проскрипел:
– Неопытные зелёные юнцы! Доспехи, мечи… Дали бы вы половине ваших мужчин современное оружие – мы бы тут давно уже всё закончили.
Стажёр сжал кулаки. Этот самодовольный шут в костюме – разве ему не известно, что никто не имеет права носить оружие, которое сильнее его самого?! Обращаться к рыцарю в таком духе – ставить под сомнение орден! Это не должно остаться безнаказанным. Он уже собрался броситься на этого типа в костюме, но рыцарь, жестом удержав его, обратился к их осведомителю:
– Не беспокойтесь о могуществе ордена или о вашей награде. Будет вам и то и другое.
Информатор в ответ лишь буркнул что-то, продолжая таращиться в непроглядную тьму за раздробленными балками и ржавыми рельсами.
Он стоял в опасной близости от выступа. Один толчок – и этот в костюме горько пожалел бы о сказанном. Рука сильнее сжала рукоять меча – и скопившаяся в перчатках влага струйкой потекла по тыльной стороне ладони. Он брат ордена. Среди послушников он считался лучшим, и вскоре ему предстояло посвящение в братья-сарианты [4]. Не для того он так тяжко работал, чтобы позволять тощему чужаку оскорблять себя.
Похоже, Лев почувствовал его гнев и бросил на него предостерегающий взгляд. Его красная накидка сползла, обнажив поцарапанные наплечники, и по рыцарским знакам различия на них зашуршала морось. Сияющая гравировка на кирасе отбрасывала на свирепое лицо резкие тени.
Молодой послушник, покорно склонив голову, убрал руку от меча.
– Они идут! – облизнув губы, проскрипел в эту секунду осведомитель. Он указал в сторону штольни, в чём не было никакой необходимости. Под ними послышались какие-то звуки. К туннелю тащили, зажигались факелы, доставалось оружие. Всё это происходило без единого слова.
Стажёр смотрел на своих братьев по ордену, образовавших в темноте огненный полукруг. Все они знали, что ночные существа боятся огня и днём прячутся от света Господня в мрачных норах, отваживаясь выходить наружу только по ночам. Круг факелов сомкнулся плотнее. Рыцарь ордена, стоящий перед ним, поднял тяжёлый боевой молот, готовый сокрушить любое громадное чудовище, которое выплюнет шахта.
Однако в круг братьев ордена устремились не демоны преисподней и не богомерзкие твари.
Вместо этого из тьмы показались спотыкающиеся грязные ноги. Выскользнув из штольни, люди в лохмотьях прикрывали бледными руками глаза. Некоторые из них казались более юными, чем сам стажёр, и на всех лежала печать нужды. Широко раскрытые глаза были тёмными, кожа мраморно-белой и тонкой, руки закованы в кандалы. Когда на них падали редкие лучи солнца, они сгибались, морщась, как от боли. Несколько братьев его ордена вывели из туннеля дюжины две этих людей.
Стажёр опустил меч. Это и есть ночные существа, из-за которых они пришли сюда? Святой задачей ордена было защищать человечество от монстров и демонов. Но в рассказах рыцарей говорится о чудовищах выше человеческого роста, а не о почти умирающих от голода людях. Помедлив, он вслед за Львом и информатором пошёл к пленникам. Когда он по рельсам добрался до остальных братьев, первые клетки с ними уже погрузили на транспорт, предназначенный для движения по бездорожью. Вблизи эти существа выглядели ещё плачевнее. Их большие глаза были совершенно чёрными. От бледной кожи шёл пар, и они жались друг к другу. Те, кто постарше, старались заслонить собой младших: от его взгляда или от света – этого он не знал. Ему хотелось успокоить их, сказать, что они спасены. Но их клетку уже рывком подняли и установили на грузовую платформу.
Услышав громкие крики у входа в туннель, он направился туда. Привычным движением вытащив меч, он встал рядом со своими братьями по ордену. Крики стали громче, и наконец из темноты выползло громадное существо, мокрое и бледное. Увидев свет факелов, оно завизжало и замахнулось на них. На него направили оружие, и сквозь шум дождя прорвался вой боли. Из туннеля вышли и другие братья в доспехах. Они вытеснили монстра, как и было задумано. Бледное чудище яростно молотило когтистыми руками по рядам серых плащей. Но на каждый его удар следовал ответ копьём. Его атаки на братьев ордена становились всё слабее и нерешительнее. Исход борьбы был очевиден, и в конце концов сильным ударом молота её завершил Лев. Ряды братьев ордена охватило всеобщее ликование. В скалах отдавался эхом древний боевой клич ордена: «Железо закаляется огнём! Сила закаляется верой!»
Готовясь сниматься с позиций, грузили клетки, убирали следы борьбы. Стажёр помогал остальным заворачивать в брезент безжизненное тело монстра. Тварь оказалась тяжёлой, при свете факелов бледная кожа, дымясь, отделялась от тела. Глаза были совершенно чёрные, без белков.