Он теснит меня в сторону, когда подходит к двери. Отодвигает плечом и закрывает своей спиной, прежде чем вставить ключ в замок и его повернуть.
— Сидеть! Место!
Тайсон привычно рад своему хозяину, будто они не виделись годы. Он превращается в лохматую юлу, крутясь у ног и оглушая лаем.
Я хватаюсь за пальто его хозяина, поворачиваясь вместе с ним и прячась за его спиной до тех пор, пока Денису не удается жесткой рукой схватить пса за ошейник.
Тогда я проскальзываю в дом, и за мной тут же хлопает входная дверь.
Глава 41
Обстановка этого дома впиталась в мое подсознание достаточно, чтобы найти выключатель с первой попытки. Температуры у моей решимости тоже хватает, чтобы оказаться посреди просторной кухни-гостиной, даже не сняв пальто.
Собачий лай за окнами, скрип крыльца и приглушенный голос там же, за дверью…
Я замираю в полутьме, где единственное освещение — желтая полоска света, падающая на пол из прихожей.
Всего минута, и Денис ликвидирует эту темноту: его силуэт возникает на пороге и вместе с этим щелкает выключатель.
Алиев смотрит на меня, босую и вытянутую в струну.
Складка между его бровями никуда не делась.
Все идет не по плану. Не по его плану. Так я расцениваю эту складку. Все идет наперекосяк даже для меня самой, и я сама не знаю, какое из чувств сейчас во мне преобладает. Упрямство, возможно. Пусть будет оно!
Вцепившись в полы пальто, я снимаю его с плеч и бросаю на диван вместе с сумочкой.
Пальто Дениса все еще на нем. Он провожает взглядом мои отрывистые движения, скользит им по моим ногам в черном капроне. Его взгляд ясный, тяжелый — еще одна демонстрация того, что отрываться от реальности Алиев не спешит. Взвешенный. Чертовски взвешенный, он наблюдает за тем, что я здесь устроила.
— У тебя есть презервативы? — спрашиваю я, глядя на него исподлобья.
Отодвинув в сторону полы пальто, Алиев кладет на бедра руки и делает долгий выдох.
— Да, Карина, у меня есть презервативы, — отвечает он мне.
Уверенная, что в этом вопросе ответственности ему не занимать, предупреждаю:
— Я не предохраняюсь.
Еще один глубокий вдох.
Денис смотрит в сторону. Стряхивает с плеч пальто, бросает его на кресло рядом. Следом избавляется от пиджака, оставаясь в рубашке и брюках.
Его собака шумит за входной дверью. Скребется, лает. Этот лай перемещается по двору за окном, а здесь, в доме…
Здесь порядок. Думаю, что он вынужденный. Я делаю такой вывод, потому что не вижу нигде хотя бы одну случайно забытую вещь. Ничего: ни разбросанной одежды, ни грязной посуды на кухне, ни даже диванных подушек.
Это тоже заставляет улыбаться внутри, но медленный огонь, в котором я жарюсь все это время, сжигает веселость.
Бесшумно ступая по полу, подхожу вплотную.
Расстояние настоящей интимности. Близости, пусть и не самой тесной из возможных, но она позволяет соприкоснуться с запахом стоящего передо мной мужчины. Это терпкий мужской парфюм, в который успел просочиться запах тела, и эти нотки рождают шевеление у меня в животе.
Мои глаза на одном уровне с верхней пуговицей белой рубашки. Я смотрю на нее, слыша размеренное дыхание. Оно слегка сбивается, когда кладу ладони Денису на грудь. Когда веду ими вниз, к животу, он дышать перестает.
Руки скользят по каменным рельефам. Мне стоит лишь посмотреть вверх, чтобы понять: ощущения у нас обоих яркие!
Он смотрит на меня, опустив вниз глаза и подбородок, и взвешенности в его глазах убавилось. Убавилось, но не настолько, чтобы я могла позволить умолкнуть своему упрямству.
Мое дыхание становится частым.
Я продвигаюсь вперед на ощупь. И в прямом, и в переносном смысле. Касаюсь, касаюсь, касаюсь. И его тела, и своих ощущений, и его ощущений тоже!
Он напряжен. Так же, как и я.
Я расстегиваю пуговицы рубашки, одну за другой. Дернув края, достаю ее из-за пояса брюк. Когда наконец-то отбрасываю в стороны полы, вижу, что выточенная спортом грудь покрыта темными густыми волосами.
Это своеобразное откровение. Для меня. Для меня это настоящая чека, выдернутая из гранаты! Это непривычно, ново, и это внезапно возбуждает…
Сглотнув, я смотрю Денису в лицо.
Он наблюдает за моим лицом, и его дыхание тоже частое.
Я провожу по шелковистым волоскам пальцами. По груди, по животу, где они тоже присутствуют, собираясь в уходящую за пояс брюк дорожку.
Его живот плоский. Каменный. Кожа светлая.
Я обвожу языком губы, наблюдая за собственными движениями. Останавливаю пальцы на пряжке ремня и расстегиваю его. Достаю из петлиц под молчаливым, чертовски тяжелым взглядом…
Ремень со звоном падает на пол.
Денис услужливо придерживает руку, пока я вожусь с манжетой.
Сначала одной, потом второй.
Рубашка отправляется на пол вслед за ремнем — этой откровенности мне достаточно, чтобы соски под платьем превратились в камни.
Скользнув по голому торсу взглядом, я смотрю Алиеву в глаза и кладу ладонь на его пах.
На его скулах вспыхивают желваки.
Моя ладонь плавится.
Не знаю, кто из нас кому бросает вызов: я своим прикосновением или Денис, отвечая на него вот так — с невозмутимостью.
Ничья, черт возьми!
Убрав мою ладонь, он наклоняется и подхватывает меня на руки.
— Денис… — вырывается от неожиданности.
В ответ он разворачивается и пересекает коридор. Поднимается по крутой лестнице, держась полубоком. Там, наверху, всего две двери. Плотно закрытые, конечно же.
Дыхание в темноте — то, на чем сосредотачивается мое внимание. Оно рассказывает мне чертовски много! Я ступила за ту черту, где мужчину уже не остановить. И хоть он все еще полностью себя контролирует, его дыхание говорит мне о том, что это ненадолго…
Я становлюсь натянутой пружиной.
Когда Денис бросает меня на кровать, смотрю на него снизу вверх, снова обводя языком губы. Денис включает свет, регулирует его, оставляя гореть только несколько лампочек над кроватью.
— Сейчас вернусь, — сообщает он, прежде чем выйти из комнаты.
Слышу его шаги на лестнице. Слышу шаги в коридоре. Хлопает ящик комода…
Подняв дрожащие руки, я нащупываю молнию на платье. К тому времени, как на лестнице опять раздаются шаги, я остаюсь в одних чулках и черных кружевных трусах.
Соприкосновение наших взглядов снова похоже на поединок, когда Денис возвращается и бросает на прикроватную тумбочку упаковку презервативов.
Его взгляд — как горячий воск шипит на коже.