— Даже от его гимнастики есть польза, — задумчиво роняет Дон. — А ведь да. С такой стороны, Хаас права. Нас бы напинали, и слова б никто не сказал. А её, при нём, — кивок в мою сторону, — голыми руками действительно не скрутишь. А его при ней с искрой — уже тоже нет.
— Ладно, теперь ждём вызова. — Почти весело итожит Макс. — Алекс, пять тысяч с нас, как договаривались.
— Видимо, тебе действительно следует мне объяснить всю подоплёку, — говорю Анне через минуту, когда парни отправляются в свой корпус, а мы с Анной идём ко мне. — Потому что я вообще ни на йоту не понимаю, что за переполох на ровном месте.
— Не только это.
Глава 20
— Для начала, скажи мне, как ты собираешься побеждать. — Анна по-прежнему собрана и серьёзна; она сейчас гораздо строже, чем была только что на лужайке.
— Да пусть вначале вызов от них придёт! — отмахиваюсь. — Чего вы все жить-то спешите? Есть же поговорка: «Don’t take care of tomorrow; let tomorrow take care of itself»? Предлагаю к ней прислушаться. Именно в данном случае, предпочитаю следовать умной мысли.
— Ты или не воспринимаешь меня всерьёз, — резко огорчается Хаас. — Или одно из двух.
— Э-э-э, стесняюсь спросить. А второе — это у нас сейчас что?
— Второе — это ты искренне идиот, — спокойно пожимает плечами она. — Без притворства и напускной бравады. Я, конечно, слышала Саяру, что ты просто не понимаешь, во что ввязываешься. Но ты разве не понимаешь, что слабоумие и отвага — не самое лучшее сочетание?! Что бы ни писали о нём пропагандисты? Или и на этот счёт у тебя снова есть своё мнение?
— Ну-у, как бы тебе сказать, чтоб и тебя не обидеть недоговоркой, и лишнего не наболтать… — начинаю размышлять вслух.
Эту беседу я не планировал. Врать Анне не хочу. А говорить правду сейчас — тоже далеко не самая лучшая стратегия. Потому что она захочет всю правду, а это пока не обсуждается.
— Да какие у тебя могут быть секреты? — поражается она. — От МЕНЯ?! Ты не клановый! Только что из тюряги! Сам — родом из трущоб!
— Эй, полегче! Трущобы — это ниже, за вторым проспектом! У меня ещё нормальная часть города! Была…
— Ага. Для тех, кто живёт в трущобах, — фыркает Хаас. — Даже не знала, что у вас там есть своя градация… Алекс! Всё, что ниже первого проспекта, автоматом трущоба! Как бы вы там между собой не делились на ранги! Велика разница — говно второго сорта или третьего.
— Погоди. Трущоба — это когда санузел на улице, нет центрального отопления в доме, воды может не быть и так далее, по мелочи. Ну, у нас так считается. А у вас что считается трущобами? Может, у нас с тобой просто языковые реалии не совпадают? По социальным причинам? — предполагаю вариант на основе недавно полученного кусочка образования.
— Ну давай, просвети меня, — хихикает она. — Ответь, сколько у вас в квартире человек жило? Извини, если на больную мозоль наступаю.
— Да не проблема… Трое. Я, отец, мать. Потом отца не стало. Остались мы с матерью.
— Сколько у вас было ванных комнат на троих? Туалетов?
— Шутишь? Одна! И кстати, это всё одно помещение.
— Дело твоё, — безразлично пожимает плечами она. — Но если взрослая женщина вынуждена пользоваться одним и тем же унитазом, что и её взрослый сын… прости за натурализм. А ванна стоит с этим унитазом ещё и в одном помещении… окей, пусть трущобами будет считаться то, что ниже вас. Пусть трущобами будут только те районы, где сортира вообще в доме нет.
— Какая ванна, — бормочу сконфужено. — Душевая кабина.
Анна широко открытыми глазами красноречиво смотрит на меня.
— Зачем нужна эта твоя ванна?! — почему-то начинаю слегка распаляться (под издевательское хихиканье Алекса и его высоко поднятый палец с подписью «А Я ГОВОРИ-И-ИЛ!»). — Одна наполненная ванна — это почти кубический ярд воды! Горячей! — произношу по слогам. — Знаешь, сколько это стоит?! Зачем вообще нужна эта ванна…
— Да какая разница, сколько там кубических ярдов или футов? — кажется, Анна шокирована не меньше меня. — Если тебе зимой или осенью просто хочется погреться в горячей ванной?! Не всё ли равно, какого она объёма?!
— Не всё равно, — ворчу. — Примешь два раза такую ванну — и хлеб будешь уже чёрствый до конца месяца есть. А раз в месяц это барство ничего не решает. Лучше под горячим душем каждый день мыться, чем эта твоя ванна — но раз в месяц. Ну ладно, пусть два раза в месяц, или даже три. — Поправляюсь неохотно.
— Хуясе, — абсолютно некуртуазно изрекает Хаас, не сбавляя шагу. — Ни хуя себе. Ладно… В общем, я не Саяра, потому буду откровенна. Алекс, говорят, муравьи между собой отлично различают — красные они или чёрные, кто из какого муравейника… Только для того, кто уровнем выше, нюансы муравейников неуловимы. И я сейчас имею ввиду не интеллект, а исключительно материальный уровень.
— Да ладно, я понимаю, — взмахиваю рукой, соглашаясь (скрепя сердце). — Знаешь, я когда сюда попал, первый день в горячий душ пять раз сходил. — Признаюсь. — Так что, наверное, ты права…
— Так много раз за день испачкался? — смеётся Анна.
— Не-а. Горячая вода без счётчика, — поясняю то, что она и так уже поняла. — Просто не мог поверить до конца эмоциями, что это теперь моё. И что отдельного счёта за это не будет. Можно тратить сколько угодно.
— Копейки для любого здания, что выше первого проспекта, — спокойно кивает Хаас. — Я просто никогда не общалась близко ни с кем из ваших. Извини, если что не так сказала.
— Да тебе-то за что извиняться…
— Возвращаемся к предыдущему вопросу. Как ты собираешься побеждать? — Она требовательно смотрит на меня, не глядя под ноги.
— Расскажи мне про эти вызовы, — смущённо прошу. — Саяра обозначала, что там масса деталей. Но это было до того, как, кхм, они вместе с Виктором посетили меня на полигоне. Узнать подробности потом было не у