Наши дамы бросили своих кавалеров, и даже Ленка упорхнула, оставив меня скучать. Ведь там пели «Фаину», песню, разорвавшую страну на части. Десятки девчонок обступили сцену и визжали так, что заглушали музыку. А ведь до чего парни харизматичные, — удивился я. Никогда не видел их вживую. И вроде группа девчачья, а энергетика талантливых артистов просто пронизывала зал насквозь. А молодых девчонок и вовсе валила наповал.
— Заводные черти! — толкнул меня Китаец. — Скажи, Серый!
— Черти — плохое слово, Димон, — поморщился я. — Не говори его никогда. Можешь сильно ошибиться. Подтянут за язык, виноват окажешься.
Штырь согласно покивал.
— Да ладно тебе! — блеснул улыбкой Китаец. — Гуляем же сегодня! Гундишь, как старый дед.
Он бросился было потанцевать, но песня закончилась, а на сцену, где стоял шест, выскочила девчонка, которая начала раздеваться под медленную музыку. Первый отечественный стриптиз! Я видел такое раньше не раз и оценил зрелище на троечку. А вот пацаны были сражены наповал. Они даже рты приоткрыли, не обращая внимания на молнии, которые гроздьями сыпались из глаз их спутниц. Ленка тоже сидела рядом и кусала губы, ей не нравилось то, что она видела.
— Гля Серый, какая телка зачетная, — шепнул мне в ухо Димон, показывая подбородком на девчонку, которая крутилась на шесте. — Вот бы ей вдуть!
— Ну вдуй, — равнодушно пожал я плечами. — Они рабочие. Только тебе не понравится. Они же спортсменки, жопа как камень.
— Да? — посмотрел на меня Китаец с недюжинным уважением. — Чё, пробовал уже?
— Я пойду! — резко сказала Ленка, когда стройная стриптизерша в одних трусиках начала тереться о мужика в соседней ложе, а тот с дебильной улыбкой на лице пихал ей в эти трусики купюры.
— Хорошо же сидим, — расстроился я. — Ну Лен! Ты чего? Это же шоу просто. Оно сейчас закончится.
— Сам тогда смотри свое шоу! — девушка даже пятнами пошла от возмущения. — Тебе нравится на чужих баб пялиться, вот и пялься!
Девушка подскочила, поправила юбку и быстро пошла к выходу. Ну а я рванул за ней, смущенно разведя руками. Пацаны понимающе кивнули. Бывает, мол.
В гардеробе я Лену почти поймал — сутолока народа помешала. Даже не одевшись, метнулся на крыльцо и схватил ее за руку. — Да подожди ты! Вместе уедем!
Вдруг из очереди отделились две массивные фигуры, а от обочины стартанул в мою сторону серый жигуленок.
— Хлыстов Сергей Дмитриевич?
Фигуры подхватили меня под локти и подтащили к машине, приветливо раскрывшей передо мной свои двери. Оттуда выпрыгнули еще двое в черных куртках. Перед глазами мелькнула красная ментовская ксива в открытом виде.
— Московский уголовный розыск. Вы задержаны. Быстро в машину!
Не дожидаясь моей реакции, менты моментально запихнули меня на заднее сидение и уселись по бокам. Запястья знакомым до боли холодом обняли наручники. И спустя пару секунд жигуленок стартанул с резкой пробуксовкой. Последнее, что я успел увидеть — это квадратные глаза Лены, растерянно стоявшей у обочины.
Алексей Вязовский, Дмитрий Чайка
Лихие 2
Смотрящий
Глава 1
Кап, кап… В минуту сорок капель. В час две тысячи четыреста. В камере предварительного заключения протекал кран. Я сидел напротив и считал капли. Нет, ну а что мне еще делать? Загоняться? Обычное занятие арестанта. Сидеть и грызть себя поедом. Ах, где я ошибся, ах, как ловко меня менты свинтили. На выбор — раскололи. Но это если ты совсем дурак и подписал чистуху.
Только это не мой вариант. Хрен я ее подпишу. Это же вышка. После задержания, когда меня привезли в МУР, то на первом допросе кололи два капитана сразу. Отдел по расследованию особо тяжких преступлений.
Одного капитана звали Яном Домбровским, и был он то ли прибалтом, то ли поляком из тех мест — светлые до прозрачности глаза, презрительная морда, соломенно-желтый блондин… А вот второй оказался нашим, исконно посконным — Иван Семенович Подуров. Нос картошкой, окает даже… И нет, среди них не было «хорошего полицейского» — только плохие. Сразу прописали мне по почкам, потом еще отпинали на полу. И ведь, твари, еще даже ни одного вопроса не задали. Просто взяли и отмудохали вместо здрасьте.
— Давай, Хлыстов, рассказывай, — Подуров вытер пот со лба платком. — Нам меньше работы, и тебе мучений. Где был в день убийства? Прямо с утра.
— Какого еще убийства? — выпучил я глаза. — Вы, товарищ капитан, меня перепутали с кем-то, избили… Я на вас жаловаться буду!
— Продолжаем, — вздохнул Подуров и сказал. — Ян, он не помнит, когда день убийства.
— Сейчас напомним, — многообещающе сказал второй.
И они напомнили. От всей души напомнили. Я лежал на полу, свернувшись калачиком, и пытался закрыть свою многострадальную голову от сыплющихся на нее ударов.
— Колись давай, сука! — услышал далекий голос.
— О чем колоться? — прохрипел я, переводя дух.
Это еще только первый акт пьесы, будут и другие. Надо быть готовым. А антрактов тут могут и не объявить. Вон какие быки, спортсмены… Здоровья хватит, чтобы всю ночь меня метелить.
— Ты троицких завалил! Ты! Видели тебя! Пиши явку с повинной, получишь пятнашку! Будешь героя из себя строить, лоб зеленкой намажут. Вкурил?
Домбровский схватил меня за наручники, рывком вздернул на ноги и толкнул на скрипучий стул. Напротив за стол уселся Подуров и открыл папку.
— Ты о чем, начальник? — я пожал плечами. — Я же в Троицке и не был ни разу. Где это?
— Умничаем, да? — оскалился Домбровский. — Несмешной клоун к нам заехал? Читай, Иван…
— Тринадцатого января тысяча девяносто второго года, — забубнил Подуров, — в НИИ Строительных материалов приходили граждане Семенченко и Цветков. Это подтвердил заместитель директора НИИ по хозяйственной части…
Дальше я уже не слушал, просто отключил голову. Какой смысл слушать то, что я и так прекрасно знаю.
— Эй! — опер помахал ладонью перед лицом. — Ты тут?
— Тут, — покорно ответил я.
— Тогда отвечай!
— Вопрос не расслышал, товарищ начальник, — усмехнулся я. — После нанесенных вами побоев ощущаю сильный шум в ушах. Подозреваю у себя сотрясение мозга. Как только выйду отсюда, сниму побои, лягу в больничку и оформлю тебя на срок за нанесение телесных повреждений средней тяжести.
— Не понял, значит, — расстроился опер и приложил мне по башке какой-то толстенной книгой. — Нам, вообще-то, запрещено применять методы физического насилия. Говорят, нужно бить вас, сволочей, Уголовным