— Не буду, извини. Я к маме пришла, это ее клиника, — Алена зачем-то оправдывается передо мной, хотя мне совершенно это не нужно.
Пожимаю плечами, давая это понять, но она не замолкает.
— Ангелина, я хотела сказать, — мнется, прячет глаза, — я хотела попросить у тебя прощения. Мы все сказали Демьяну, что на видео вы вместе с Артуром. Мы солгали, потому что она нас шантажировала. У Марго есть другая запись, где мы все стоим и смотрим, там только ее нет, потому что она снимает. И эта сука угрожала, что обнародует ее. А это уголовка, Артур подсыпал тебе наркоту. И Демьян бы нас всех закатал. Так что...
— А что же теперь, не страшно? — мне так мерзко, что злость застилает глаза.
— Да просто заебала она. Я с тех пор с ней не общаюсь. И я не знала, что ты... — она замолкает и кивает на Миланку. — Это же его дочка? Каренина?
— Это совершенно не касается ни тебя, ни его, никого из вашей грязной компашки, — отвечаю, а саму трясет. Но Алена не обижается.
— У меня жених влиятельный появился, он Марго быстро рот закроет. Все знают, что Демьян за нее не вступится.
— А вот это никак не касается меня, — щеки пылают, хочется их остудить ладонями. Но я огибаю Алену и зову дочку.
— Милаш, идем в аптеку.
— Это же она с Демьяном на постере? — несется вдогонку. — И он ничего не знает?
Не отвечаю, быстро иду, уводя малышку за руку. Надо же было так вляпаться буквально перед нашим отъездом!
Если Миланке станет лучше, завтра же уеду к маме с Григорием подальше от этого гадюшника. А они друг другу пусть дальше глотки грызут, это больше не мое дело.
***
Демьян
Я теперь больше ни о чем думать не могу, кроме того, что я ушатал Ангелину. Надо было ее в отпуск отправить, пусть бы дома отсыпалась, а не в офисе загонялась.
Но как представлю, что ее рядом не будет, во мне все переворачивается. Понимаю, что я эгоистичный гондон, а ничего сделать с собой не могу.
Она нужна мне. Я должен ее видеть, и если кто-то скажет, что это зависимость, я скажу, что мне глубоко похуй.
Я устал с собой бороться. И устал сам себе врать.
Да, я такой охуенный, жесткий и принципиальный завишу от этой девчонки. И это меня вообще никак не парит.
Но Ангел и правда выглядит уставшей и невыспавшейся. Под глазами темные тени, сама вялая.
Зря она не захотела ко мне приехать. Я бы из номера свалил, чтобы ей не мешать. Потому что долго с ней в обнимку я не вылежу. Сперма если начнет выход искать, то сразу же найдет. Прямо в Ангелину.
Хотя разве мы много трахаемся? В последний раз она уехала, еще двенадцати не было. Я когда неходячим был, мы с ней на всю ночь марафоны устраивали. А сейчас такое, разминка...
Но раз Ангел попросила отдых, значит придется заткнуться и не отсвечивать.
Когда она из офиса уходила, я вышел из кабинета, встал на пороге. Руки в карманы и как обычно — тип я по делам и тип мне поебать.
— Точно не приедешь? — спросил, глядя исподлобья. — Может, все-таки передумаешь? Я отвезу.
— Нет, не надо, — мотнула головой. — Спасибо, Демьян.
— Тогда просто домой отвезу, — сделал шаг назад взять ключи и куртку, но она снова отчаянно затрясла головой.
— Мы договаривались!
Да, мы договорились, что пересекаемся только на нейтральной территории. Ангелина не хочет, чтобы нас увидели вдвоем.
— Ты женат, мне не нужны проблемы, — сказала она подозрительно нервно, — тем более, что никаких отношений между нами нет.
У нее нет, у меня есть. Но я не стал спорить.
Пока я не развелся, не имею права подставлять Ангелину. Ее никто не смеет называть моей любовницей, включая ее саму.
И я держу слово. Даже шпионить за ней не стал, хоть очень хотелось.
Я так и не знаю, с кем она живет. С Лидией и Григорием? Но мать говорила, что они поженились и даже заделали Ангелине брата на старости лет. Или она одна живет?
Но если одна, почему так домой рвется?
Без Ангелины в офисе дальше сидеть нет смысла, и я еду в отель. Собираюсь спуститься в ресторан поужинать, как с ресепшена звонят.
— К вам гость, — и дальше из трубки доносится голос матери.
— Демьян, здравствуй, сынок! Впустишь меня?
— Да, конечно, мама, проходи, — передаю администраторам, чтобы ее впустили. И готовлюсь отгребать за сыночкино равнодушие.
Мать появляется на пороге как обычно — цветущая и скорбная.
— Что-то случилось? — спрашиваю с тревогой. Она картинно вздыхает и машет рукой.
— Случилось. Мой сын забыл, что у него есть мать.
— Да ладно, мам, перестань.
— Ну как перестать, если ты меня совсем забросил, сынок?
Обнимаю ее с раскаянием. Я и правда ее забросил. Но знакомый горячечный блеск в глазах не спутать ни с чем, поэтому я понимаю, что дело не только в этом.
И оказываюсь прав.
— Сынок, ты меня огорчаешь, — мать говорит таким тоном, как будто мне восемь лет, и я пришел домой с фингалом и сбитыми костяшками. На пороге стоят родители соседского ушлепка, которому я сломал нос и вывихнул плечо.
Ушлепок, если что, был старше меня на четыре года.
— Если ты про развод, то нечего о не говорить, — перебиваю ее. — Я собирался ужинать, ты со мной?
Мать кивает.
— Тогда подожди две минуты, я сейчас, — ухожу в ванную. Оттуда слышу умильный вздох, затем восторженное:
— Ах ты ж хитрец! И ничего не сказал!
Заглядываю в комнату и мысленно матерюсь. В руках у матери коробка с платьем, которое я купил Ангелине.
— Ты решил помириться с Марго и ничего мне не сказал! А я вся извелась!
— Зачем ты открыла коробку, мама? — говорю сердито, но злюсь исключительно на себя.
Как я забыл его убрать? Правильно, я же сегодня ждал Ангелину...
— Прости, но я так рада, так рада, что ты передумал разводиться! — она обнимает меня, прижимается со спины. Накрываю ее руки ладонями и осторожно отнимаю, высвобождаюсь.
— Я не передумал, мама. И это платье не для Марго.