Но он лишь продолжил оцепенело стоять в дверном проеме.
– Денежный господин…
«Вы снова меня прогоните?»
– Стойте! – вдруг придя в себя, воскликнул Чжаочай. – Подождите!
Услышав, как тот вопит что есть мочи, Лю Бо учтиво замедлил шаг. Чжаочай торопливо подошел к ним. Удивление еще не до конца покинуло его взгляд, он на долгое мгновение прикрыл лицо руками, чтобы успокоиться, и наконец-то глубоко вздохнул:
– Пожалуй, мне и правда тяжело будет принять пришельца из другого мира.
А Мяо разочарованно опустила глаза, лицо ее стало мрачнее тучи.
– Все, что связано с тобой, – каждая вещь вызывает удивление. Но я только сейчас осознал, что если в будущем женюсь на ком-нибудь обыкновенном, непохожем на тебя, то моя жизнь станет ужасно тосклива… – Он снова вздохнул и обреченно улыбнулся: – Поэтому если пришельцем будешь ты, то, пожалуй, я смогу попробовать принять. Неторопливо подожду, пока повзрослеешь окончательно, а ты дождись, когда я свыкнусь, договорились?
Девушка подняла голову, ее глаза сияли, как маленькие солнышки.
Однако она вовсе не забыла про того, кто по-прежнему тянул ее сзади. А Мяо повернула голову и со слезами в глазах посмотрела на Лю Бо:
– Договорились, отец?
Он помолчал какое-то время, а затем вздохнул и отпустил.
Эпилог
Один год спустя
– А Мяо… твои уши…
– Исчезли, они исчезли! Вчера приходила девушка, назвавшаяся Бай Гуй, произнесла какую-то загадочную фразу, а затем вытащила кисть и коснулась моих ушей! И они исчезли! Она сказала, что настало время мне стать взрослой!
Лу Чжаочай улыбнулся:
– Ты и правда сильно повзрослела.
– А что же ты, денежный господин? Свыкся?
– Почти.
– Вот и хорошо! Тогда сегодня с тем делом и разберемся.
– С каким еще делом?
– Постельным.
Дополнительная глава. Фестиваль духов
2012 год, тридцать первый день восьмого месяца по новому календарю, пятнадцатое число седьмого – по лунному, он же День поминовения предков, он же… Фестиваль голодных духов.
Ночь медленно опустилась на мир, и разноцветные фонарики постепенно осветили город, целые сутки простоявший под шелестом мелкого дождя.
Дао Мэйцзю, втянув голову в плечи, торопливо шагала по тротуару. Лицо ее было бледным, и почему-то при стоящих на улице двадцати семи градусах тепла девушка вся дрожала от холода. Неожиданно телефон в сумке завибрировал, звонила мама:
– Тебе уже завтра возвращаться на учебу, где ты болтаешься? Не думаешь собирать вещи?
– Я скоро… скоро приду. – Ее голос прозвучал очень тихо, с дрожью она бросила одну фразу и тут же повесила трубку.
Мимо по дороге со свистом пролетела легковушка, и оранжево-желтые фары высветили фиолетовые синяки под ее глазами.
– Что же делать, ты возвращаешься на учебу и больше не сможешь проводить со мной время. – За ее спиной резко раздался голос, принадлежащий парню примерно двадцати лет, вот только рядом с Мэйцзю вовсе никто не шагал. – Одному очень одиноко. Возьми меня с собой, а? Пусть твоя семья меня поразвлекает.
Девушка почувствовала слабость в ногах, из ее глаз полились слезы:
– Отпусти, прошу. Я прошла с тобой такую длинную дорогу, найди себе уже кого-нибудь другого. Если так продолжится, то я же умру.
Просвистела еще одна машина, и свет фар упал на бледную тень, которая сидела позади Дао Мэйцзю. Слегка склоненная спина девушки, очевидно, была придавлена ни чем иным, как этой самой тенью.
– Не хочу. Я прождал столь долго и с трудом дождался, когда какая-нибудь дурочка упадет на мою могилу. После стольких лет в земле мне следует подольше задержаться снаружи. – Голова белой тени, точно ластясь, потерлась о шею Мэйцзю, да так, что девушка покрылась холодным потом.
– Да разве я знала, что это твоя могила! – заревела она. – Там была просто улица с желтой табличкой «Осторожно, скользкая дорога»! Или тебя при жизни так звали?! Осторожно, скользкая дорога!
– Участок земли, на который ты упала, более четырнадцати сотен лет назад был моей могилой.
Дао Мэйцзю стерла рукой горькие слезы, она вовсе не хотела думать о том, сколько лет этому призраку, а лишь хотела от него избавиться:
– Но теперь-то ее там нет.
– Но я-то остался, – крайне печально произнесла белая тень. – Вы, живые, своей застройкой обошлись с моими костями ужасно неуважительно.
– Да эти кости – давно уже окаменелости!
Тень горестно вздохнула:
– Как тебе угодно. Так или иначе, я иду с тобой.
Мэйцзю остановилась и решительно уселась на край клумбы, вытирая со щек слезы и думая, что теперь никак не может вернуться домой и подвергнуть угрозе мать. Девушка выла от плача, а внутри нее бурлили всевозможные сценарии, и чем дальше, тем страшнее они становились, пока в конце концов она не подумала, что прямо здесь ее жизнь и закончится.
Белая тень, встревоженная всем этим плачем, произнесла:
– Да я же ничего тебе не сделал, лишь решил осмотреться вокруг. А ты плачешь, как какая-то размазня, довольно уже…
Услышав вздох тени, Дао Мэйцзю радостно засияла:
– Ты меня отпустишь?!
– Когда вернешься домой, я не стану показываться твоей матери и просто посижу в тебе. Этого хватит?
Девушка топнула ногой и, задыхаясь от слез, взвыла:
– Зачем мне такая жизнь?!
Рядом с ней на тротуаре остановилась взрослая женщина лет сорока.
– Девочка, с тобой все хорошо? – обеспокоенно спросила она, смотря на Мэйцзю.
Та покачала головой и замахала руками, отправляя прохожую дальше, но тут, заметив кое-что в руке женщины, резко перестала всхлипывать:
– А что у вас в руке?
– Ты об этом? – Женщина подняла руку к Мэйцзю. – Очищенный чеснок.
Не говоря лишних слов, девушка выхватила чеснок из ладони прохожей и запихнула в рот. От едкого вкуса лицо Дао Мэйцзю резко залилось краской, а сидевшая на ее спине белая тень мучительно и медленно оставила ее тело.
Женщина тени не видела, поэтому, глядя на девушку, воскликнула:
– Ой-ой-ой! Несчастный ребенок! Это же не снотворное – проглотив, не умрешь…
Едва она это произнесла, как Мэйцзю указала на пустое место перед собой пальцем и, топнув ногой, безумно захохотала:
– Давай ступай отсюда, господин призрак! С меня хватит! Сиди теперь где хочешь!
Сказав это, девушка подорвалась с места и бросилась наутек, мгновенно исчезнув из виду.
Женщина непонимающе уставилась вслед, а затем повернула голову обратно на очищенный собственными руками чеснок и с болью пробормотала:
– А чеснок-то нынче дорогой, нехорошо им разбрасываться.
Ей была вовсе не видна белая тень у цветочной клумбы, смотрящая в сторону исчезнувшей Дао Мэйцзю. Тень растянула губы в улыбке и самодовольно рассмеялась:
– Думаешь, так легко сбежать от господина призрака после того, как он в тебя вселился? У