Сяо Монянь наблюдал за ней со спокойным видом: ни печали, ни радости на лице.
– У тебя два пути: умереть или быть замученным мной до смерти.
– Твоя ненависть ко мне глубока. – Он улыбнулся. – Отпускная ранила твою гордость. Как ты хочешь, чтобы я отплатил?
Сощурив глаза, Жо Шуй рассмеялась, но в уголках ее губ не было ни капли тепла.
– Идея с пытками мне нравится больше. А ты как считаешь?
– Как пожелаешь.
Ее кулаки невольно сжались, она следила за всеми переменами в его лице, но так и не разглядела эмоций Сяо Моняня. Он и правда напоминал постигшего истину Будду и на все ее действия отвечал лишь милосердной улыбкой.
– Хорошо. – Она вновь нацепила вуаль на равнодушное лицо. – Я не обману твоих ожиданий.
Глава 2
Улиньский сброд организовал в Шаолине большое собрание, где выбрал себе лидера по имени Шангуань Цихуа. Жо Шуй слушала слова последователей о том, что тот человек обладал выдающимися способностями в искусстве сражений и на собрании покорителей демонов затмил всех конкурентов, а еще и схватил лидера одного из шаманских храмов.
Она не особо заинтересованно кивнула, и ее взгляд равнодушно скользнул по стоящему рядом Сяо Моняню. Она призвала его, но не велела сесть, а заставила стоять рядом с ней и слушать доклады о всех деяниях ее последователей на земле Срединной Равнины. Жо Шуй надеялась, что мужчина разозлится, в приступе ярости перестанет вести себя примерно. В конце концов, любого бы задел за живое вид собственной организации в столь дурном положении.
Вот только Сяо Монянь лишь молча перебирал четки, даже лицо его оставалось пустым.
– Пошлите туда людей, пусть разузнают, где правда, а где ложь. Дни могущества улинь в далеком прошлом, такой человек не мог появиться у них из ниоткуда. Если подвернется возможность – просто избавьтесь от него.
Когда с административными делами на время было покончено, женщина склонилась в кресле и спросила Сяо Моняня:
– Как тебе мои лидерские способности?
– Шаманское учение стало намного грознее, чем прежде, – по-прежнему перебирая четки, равнодушно ответил он.
От вида уже знакомого безразличия улыбка на лице Жо Шуй стала безрадостной:
– Не без твоей помощи.
Если бы он, прежний глава учения, не бросил все и не ушел в монахи, разве бы она сидела сейчас на этом месте, деспотично властвуя над миром?
Взгляд девушки упал на окно. Прекрасное весеннее солнце вдруг напомнило ей их первую встречу, случившуюся многие годы назад. На дереве утун тогда только появились почки, и он, променявший дела на сон, случайно свалился с ветвей вниз, прямо на нее. Еще юная девушка, с трудом переводя дыхание, стукнула парня:
– Золотым фениксом себя возомнил? Забрался он, видишь ли, поспать на утун! А ну извиняйся!
Разгоряченный юноша, не желая уступать, фыркнул:
– Вот именно, я золотой феникс! И упал на такую заурядную птичку… Эй, не смей плакать!
Прошлое все еще было с ней, просто в мгновение ока словно превратилось в парусник, проплывший тысячи гор, полный заплаток и невыносимо потрепанный. Несмотря на принесенные временем перемены, воспоминания о той встрече неожиданно повлияли на сердце Жо Шуй, и ее настроение значительно улучшилось.
– Слышала, сегодня в Наньяне собирается рынок. Не хочешь сходить и взглянуть?
Сяо Монянь заметно нахмурился и ответил:
– Столько людей, что будет не пройти…
Услышав его ответ, женщина вновь холодно усмехнулась:
– А я все равно хочу сходить и посмотреть, осмелится ли кто-нибудь не позволить мне пройти.
Мужчина спокойно взглянул на нее и подумал, что вседозволенность этих лет сделала ее нрав еще более эксцентричным, но не произнес ни слова.
Рынок в восточной части Наньяна в самом деле кипел жизнью, однако простой народ, завидев Жо Шуй, чье лицо было спрятано за темной вуалью, а тело облачено в черное одеяние, от которого так и веяло злодейством, в страхе обходил ее стороной, пусть и не зная, кем именно она являлась. Никто не смел встать у нее на пути, и Жо Шуй, бросив взгляд назад, на Сяо Моняня, заносчиво вскинула подбородок, точно красуясь.
Монах лишь склонил голову и беззвучно вздохнул.
Пройдя немного, они вставали и шли дальше, пока Жо Шуй не остановилась у ларька с самоцветами. Владелец весь сжался, боясь даже вымолвить приветствие, но женщина не обратила на это внимание и немедленно подхватила с прилавка нефритовую фигурку курицы, после чего потрясла той перед лицом Сяо Моняня и насмешливо произнесла:
– А не подарить ли мне, главе учения, нефритовую фигурку промокшему фениксу? [33]
Ее слова заставили вспомнить о прошлом, и уголки его губ невольно приподнялись, а взгляд смягчился.
Заметив перемену, Жо Шуй ощутила в сердце тепло, ее ненависть и недовольство вдруг отошли на задний план. В этом мире для нее никогда не было ничего важнее Сяо Моняня. Она шагнула к нему и коснулась гладкой головы, после чего с легкой горечью и куда более сильной надеждой произнесла:
– Отрасти волосы, вернемся вместе в Наньцзян.
Сяо Монянь опустил взгляд, отказываясь смотреть на нее.
– Одна ошибка приводит к множеству других… – продолжила женщина. – Я больше не хочу так жить. Если ты вернешься вместе со мной, я…
– Смерть демону!
Прежде чем она успела договорить, торгующий лоточник неожиданно вытащил изогнутый меч и, опрокинув прилавок с самоцветами, замахнулся на Жо Шуй. При нападениях исподтишка ее реакция обычно была моментальной, и в этот раз она тоже склонилась, желая избежать удара, вот только тут же поняла, что тогда удар придется на Сяо Моняня. Будь он прежним, Жо Шуй не стала бы переживать, ведь мужчина всегда был быстрее, однако нынешний – добродушный монах…
У девушки не было времени на размышления. Она резко рванула вперед и крепко обняла его, меч лоточника пришелся на ее спину, порезав от левого плеча и до талии справа, из длинной раны немедленно хлынула теплая кровь.
Ударив единожды, напавший не остановился и, вскинув меч, рубанул вновь. Повалив Сяо Моняня на землю, Жо Шуй откатилась прочь, жалко уворачиваясь от клинка. Ярость заполнила ее грудь, и заколдованные твари, проникнув из ее ладони в землю, мгновенно поползли к ступням лоточника. Тощий человек в ужасе вскрикнул, а затем резко схватился за сердце и упал на землю, пока на его лице вздувались темные вены. Мгновение спустя из его рта полилась пена, а все тело затряслось. Однако лоточник продолжал крепко сжимать свой меч, а его пальцы