– Ладно, – согласилась машина. – Но вы очень вредная.
– От такого же слышу, – отбила я подачу.
– От какого?
– Следи за дорогой, не мешай спасать принцессу от дракона!
Глава двенадцатая
Минут десять в салоне стояла тишина. Малолитражка бойко ехала вперед, потом замерла. Я оторвалась от игры, глянула в лобовое стекло, потом бросила взгляд на навигатор.
– Писец! – произнесла машина.
Это был первый случай в моей жизни, когда я невероятно обрадовалась огромной пробке.
– Надо же! – старательно изобразила я удивление. – Кто бы мог подумать, что Рублевку перекроют! И сколько нам до дома тащиться?
– Четыре часа, – пробурчал Иммануил.
Я решила окончательно добить интеллект.
– А по Новорижскому направлению сколько времени затратим?
– Пятьдесят семь минут.
– Давай меняй маршрут.
– Не могу, – признался «водитель».
– Почему? – промурлыкала я.
– Развернуться нельзя, на МКАД выехать невозможно.
– Предлагала сразу поехать по Новорижскому.
– По Рублево‐Успенскому шоссе ближе, – тупо повторил интеллект.
– Зато дольше по времени.
– Это нелогично! Если ближе, то быстрее!
– Жизнь чаще всего не идет по законам логики, – философски заметила я. – Значит, так. Я беру управление на себя, а ты не выступаешь.
– Чего не делаю?
– Не споришь, не предлагаешь свой путь, молчишь. Или выкину тебя!
– Куда? – опешил Иммануил.
– На дорогу, – ответила я, выворачивая руль в нужном направлении.
– Меня нельзя выкинуть, я программа.
– Эка проблема! Выдернул провода – и конец истории.
– Эй, эй, эй, вы куда? – закричал Иммануил. – Нельзя направо, нельзя! Там тупик!
– Сиди тихо, я знаю, куда едем.
– Там ничего нет! – впал в истерику голос. – Писец! Там конец!
– Конец цивилизации, – захихикала я. – Добро пожаловать в мир людей! Мы на такую мелочь, как гибель всего живого, внимания не обращаем.
– Заглушу мотор! – пригрозил интеллект.
– Да пожалуйста! Неподалеку стройка, среди рабочих точно есть мужики с тарантасами – за небольшую мзду они меня до дома живо домчат. А ты у них останешься, разберут тебя, горемычного, на детали.
– Что такое «тарантас»? – чуть испуганно поинтересовался интеллект.
– В нашем случае так можно назвать автомобиль.
– А мзда? Где она в моторе? И слово «горемычного» непонятно.
– Мзда лежит в кошельке… А вот и стройка! Решай: или дальше едем вместе, или отдаю тебя гастарбайтерам на полный разбор. А «горемычный» – это несчастный неудачник.
– Давайте дружить… – тихо произнес интеллект.
– Верное решение. Но если хочешь наладить наши отношения, замолчи!
Куда там! Следующие минут десять Иммануил постоянно вскрикивал: «Там нет дороги!», «Туда нельзя!», «Ой, река!», «Стойте, впереди болото!» Но я, не обращая внимания на его вопли, бодро двигалась в нужном направлении и под громкой визг «поворот налево запрещен, овраг! Писец! Канава!» выехала на Новорижское шоссе и помчалась вперед.
– Сделай одолжение, прекрати нецензурно ругаться.
– Ни разу не произнес нехороших слов! – начал возмущаться Иммануил.
– А кто уже не в первый раз говорит «писец»?
– Писец – маленькая лисичка, обитает в арктических и тундровых районах Евразии и Америки, – протараторил Иммануил.
– Животное именуется «песец», через «е», – объяснила я. – А то, что ты произносишь, является завуалированным ругательством.
– Каким? Зав… уа…
– Завуалированным, покрытым вуалью – такой занавеской для лица, раньше ее часто использовали дамы. Сейчас вуаль напрочь вышла из моды.
– Зачем песец носит на морде штору? – поинтересовался Иммануил.
– Песец не носит штору, – вздохнула я. – Я не способна тебе все объяснить. Просто запомни, что говорить «писец» не следует. Это крайне неприлично. Если не секрет, где ты это слово узнал?
– Я самообучающаяся система, «писец» все время произносил тот, кто меня собирал. Я его спросил: «Почему вы говорите о маленькой лисичке?» Он ответил: «Потому что все через задницу идет». Я уточнил: «При чем здесь мягкие ткани задней и латеральной поверхностей таза, представленные ягодичными мышцами, подкожной клетчаткой и кожей?»
Я постаралась не расхохотаться.
– Что услышал в ответ?
– «Не умничай. Если попал в нервную ситуацию, то это писец». Про неприличность слова мне не говорили.
– Сколько времени нам до дома катить? – осведомилась я.
– Двадцать девять минут, – процедил интеллект. – Вы нарушили все правила. И этого шоссе я на карте не вижу.
– Да, – согласилась я. – Дороги, которой я воспользовалась, не существует. Нет ее нигде.
– Нельзя ехать по дороге, которой нет, – уже без особой уверенности сказал интеллект.
– Хорошей дороги там точно нет. Но есть колея.
– Колея?
– Следы от колес машин на земле, – пояснила я. – Если живешь в области, следует знать хитрые пути объезда пробок.
– У меня нет карты хитрых путев, – призналась малолитражка.
– Путей, – поправила я Иммануила. – Говори грамотно… Да, такой карты нигде не достать.
– Ты откуда этот маршрут знаешь? – изумился Иммануил.
– Личный опыт. Сама нашла, методом тыка.
– Ты способна самообучаться?!
– Конечно, все люди так могут… Сделай одолжение, замолчи! У меня от тебя голова заболела!
– Не понял, – протянула малолитражка, – что значит «голова заболела»?
– Не болтай как сорока.
– Птица, которая обитает в небольших парках, садах, рощах, часто вблизи жилья человека. В китайской культуре сорока – символ счастья, она приносит радость людям. Но ее сейчас в салоне нет.
– Верно, – согласилась я. – Зато есть ты, и ты успешно исполняешь роль болтливой птички. Твоя бескрайняя говорливость довела меня до мигрени.
– Болезнь с приступами головной боли.
Я опять взяла телефон.
– Да, Лампуша, слушаю, – произнес Никита.
– Интеллект не затыкается ни на секунду, – пожаловалась я, – размахивает языком без остановки.
– У меня нет языка, я не человек, – в ту же секунду возразил Иммануил.
– Слышал? – осведомилась я у Борисова.
– Угу, – подтвердил приятель Костина. – Спасибо. Уже нашли одну недоработку.
– А еще он ругается, – наябедничала я.
– В смысле?
– Ни малейшего смысла тут нет, – вздохнула я. – Все время говорит «писец». Не знаю, где творение твоего мозга и чьих-то рук набралось подобной лексики, но хорошо бы ему объяснить, что…
Перед капотом машины, словно черт из табакерки, внезапно возник дэпээсник. Я нажала на тормоз, автомобиль тряхнуло, мобильный выпал из руки на пол. Дорожный полицейский встал у двери водителя, я опустила стекло и улыбнулась.
– Здрасте!
– Забор покрасьте, – проскрипел интеллект.
– Заткнись! – прошипела я.
– Ваншенкин Игорь Николаевич, младший сержант, – скороговоркой произнес парень. – Ваши документы, пожалуйста!
– Маленькая лисичка, – прогудел интеллект.
– Сиди тихо! – велела я, подавая сотруднику ДПС права.
– Нарушаем, Ева… лап… ева… пи, – начал бороться с моим именем молодой мужчина.
– А где машина? – громко спросил Иммануил.
– В салоне пассажир находится? – уточнил сержант.
– Согласно административному регламенту, сотрудники ДПС не имеют права беспричинно останавливать транспортные средства, – затараторил Иммануил. – Это делается только в рамках проведения какого-либо рейда или при наличии ориентировки. Открытие багажника происходит при наличии двух понятых и…
– У вас там адвокат, что ли? – нахмурился парень.
– …закрывать рукой