Однако мое внимание привлекло совсем другое.
Возле сгоревшего здания суетились пожарные. Целых три расчета. Ночка у них выдалась та еще. Бедненькие. Они упорно старались потушить то, что потушить невозможно.
Неподалёку от пожарных стояла машина полиции. Квадратная и очень нелепая. Вот рядом с ней трое полицейских в форме о чем-то говорили между собой, а четвертый активно запихивал внутрь Маркова С. А., который, судя по рьяному сопротивлению запихиваться не хотел.
В какой-то момент патологоанатом резко толкнул мента плечом, так как руки его были скованы наручниками за спиной, и бросился к оператору, который вёл съемку.
— Я ничего не поджигал! — Выкринул Степан прямо в объектив камеры. Вид у него был ужасный, конечно. Волосы растрепаны и в некоторых местах обоженны. Лицо испачкано грязью, золой, копотью. Глаза красные. — Пожар случился… сам собой. Да. Пусть так. Хочу сказать родственника пациентов, не переживайте! Спасти удалось всех. Пациенты живы, здоровы…
Договорить Марков не успел. К нему уже подскочили менты, ошалевшие от внезапных действий патологоанатома, схватили его за шиворот и потащили обратно к квадратной убожеской машине.
В этот же момент мимо оператора прошли медики с носилками, на которых лежало грузное тело, облаченное в форму. Вернее, в ее остатки. Радом с носилками еще один медбрат вез капельницу.
— Простите, это погибший⁈ Есть ли еще жертвы? — Оператор, не растерявшись, бросился вслед за врачами «скорой».
Молодец парень. На волне хайпа, устроенной Степаном, решил добавить остроты сюжету.
— Нету погибших. — Недовольно окрысился один из докторов. — Но сейчас будут, если ты не свалишь. Тут чрезвычайно происшествие. Слава Богу, обошлось без серьезных последствий для жизни и здоровья пациентов, а ты на людском горе популярность ловишь.
— А это тогда кто? — Оператор настойчиво ткнул камерой в Иволгина, лежащего на носилках.
Конечно, узнать его было сложно. Лицо капитана превратилось в нечто сложно определимое, как и одежда. Но я узнал. Просто потому что так и должно быть.
— А это местный участковый. Он пострадал, да. Однако, его сейчас срочно отправляем в ожёговый…
— А ну хорош! — Злой, как цепной пес, мент, который явно был кем-то вроде начальника группы, буквально из ниоткуда возник рядом с оператором.
Он ладонью закрыл камеру и судя по звукам, попытался объяснить любителю горячих новостей, что делать ему здесь больше нечего. И вообще, какого черта журналюги оказались на месте преступления? Кто пустил?
Тут же картинка снова сменилась. Сгоревшая больница исчезла, на экране опять появились радостная ведущая и студия.
— Молодцы! — Я раздражённо швырнул пульт на кровать. — Человека, который всех спас, сделали крайним. Люди! Тупые, бестолковые существа. Даже интересно, какими путями они пришли к подобным выводам?
Я развернулся и решительно, печатая шаг, отправился в ванную комнату.
Меня отчего-то разозлило увиденное. Судя по всему, у Маркова хватило ума сразу спасать своих драгоценных людишек, а не пытаться предотвратить пожар, что снова говорит о наличие сообразительности. В первом случае у патологоанатома имелись шансы, во втором — никаких. Пожар был неизбежен. Я не могу создавать материальные вещи в человеческом мире, не имею возможности делать многое из того, что умею, но менять линию событий… Тут уж извините.
Я специально не сказал Маркову, что пожар случится по вине капитана.
В голове Иволгина после моего ухода появилось непреодолимое желание сжечь больницу. Он сполз с каталки, где мы его оставили, разыскал все, что способно гореть, а в помещении морга был спирт, облил им все, что можно облить, и поджег. Изменить ход событий Степан был не в состоянии, потому что не знал, где именно отправная точка.
Но самое смешное, в итоге его же обвинили в поджоге. Благими намерениями выстлана дорога в Ад. Надеюсь Марков С. А. сделает правильные выводы.
Нет, я, конечно, не герой в белых доспехах и далеко не прекрасное творение Отца. Иначе место мое было бы на Небесах. А меня отправили в Ад чертову уйму тысячелетий назад. Мол, сволочь, неблагодарный сын и редкостная гадина — вот кто я.
Но, скажу честно, по секрету, на Небесах гадин ничуть не меньше, чем в Аду. Разница между нами лишь в одном — те, кто в Аду, не достаточно хитры, чтоб скрывать это.
В любом случае, бывают в жизни ситуации, с которыми невозможно смириться, даже если ты — Князь Ада. Тем более, когда они происходят совсем рядом. Так вот, ситуация с Марковым казалась мне абсолютно несправедливой и даже скотской.
Я забрался внутрь душевой кабины, открыл воду и замер под теплыми, приятными струями.
Хорошо, согласен. Это процесс мне тоже нравится. Добавляем его ко сну.
Потом сдвинулся в сторону, чтоб вода не лилась на лицо, поднял взгляд вверх и, не сдерживая злости, спросил:
— Совершенно не понимаю, за что, по какой причине ты их любишь, этих людишек? Они же абсолютно, непроходимо тупы. И неблагодарны.
Конечно, мои слова предназначались вовсе не итальянской плитке, украшавшей потолок. Но тот, кто мог ответить на это высказывание, его не услышал. Впрочем, я и не хотел никаких ответов.
У меня вообще, если что, нет времени на диалоги с тем, кто считает себя справедливым и добрым, а сам отнюдь не добр и не справедлив. Я на работу опаздываю. У меня теперь дел невпроворот.
А еще, если не найду артефакт, возникнет большая, очень большая проблема.
— Вот этим и займусь. — Громко сообщил я сам себе, выключил воду и выбрался из кабинки.
Однако, мысли о Маркове С. А. упорно крутились в голове, поэтому я оделся и вышел из комнаты, чтоб разыскать ночного мужика. По-моему он здесь типа за старшего. Мне срочно нужны права, машина, деньги и хорошее настроение. Пока я снова не захотел уничтожить весь этот чертов мир смертных.
Глава 6
Если драка неизбежна, бей первым…
— Замечательно…
Я высунулся из окна автомобиля для того, чтоб скептическим взглядом окинуть место своей будущей «работы», и прямо скажем, лучше бы не высовывался.
Выходить из тачки мне резко перехотелось. Впрочем, приближаться к этому местечку — тоже. Интересно, чем мальчишка настолько сильно насолил отцу? Это же не просто урок, который папаша решил ему преподать. Это — охренеть насколько жестокая кара.
Я, честно говоря, выезжая из дома, ожидал в конце пути оказаться в каком-нибудь приличном