К счастью, присутствие в мире смертных потусторонних сущностей, типа призраков, демонов и прочей братии, создаёт постоянный шум в эфире. Поэтому мои действия не выбивались из этого равномерного гула. Но если выплеск энергии будет слишком сильным, его услышат все.
Именно поэтому использовать свою силу приходилось по-тихоньку, по-легоньку. Как там люди говорят? Спешка нужна при ловле блох?
Не смотря на то, что с моей точки зрения все было слишком медленно, я успел.
Когда к офисному зданию подкатила машина полицейских, Рыжкова уже сидела на земле, уставившись на меня влюблённым взглядом. Она — голем, я ее хозяин. Все верно. Естественно взгляд и будет влюблённым. Я — ее создатель.
После приезда полицейских началась суета. Марина вела себя отлично. Хорошая девочка. Впрочем, как все големы. Крайне полезная в хозяйстве, кстати, штука.
Она материлась, обзывалась и требовала оставить ее в покое. Да, выпала из окна. Случайно. Как? Ну вот так. Промахнулась мимо стула. Скорая? Идите к чёрту, чувствую себя отлично. Нет, ничего не болит. Да, вот такое вот чудо. Не иначе, в рубашке родилась.
В итоге и менты, и врачи плюнули на тупую, скандальную девку, которая выглядела вполне живой. Всякое в жизни бывает, наверное и правда чудо.
Энергия, которая бурлила в Рыжковой, принадлежит мне. Соответственно, когда ее слушали через статоскоп, делали кардиограмму и другие манипуляции, приборы докторов показали, что сердце бьется ровно, и вообще дай бог каждому такое здоровье.
Затем началась вторая часть марлезонского балета — возвращение Рыжковой обратно в офис. Это было не менее забавно. Особенно выражение лица генерального, когда Марина вошла к нему в кабинет, чтоб извиниться за неудобства.
Когда он увидел девицу, которая совсем недавно выпрыгнула из окна, вытаращил глаза, прижал руку к сердцу, покраснел и принялся хватать воздух ртом. В общем-то, через пять минут снова появился «скорая». Причём, та же самая.
— Инфаркт… похоже на то. — Сказал суровый врач. — Этого точно забираем в больницу. Срочно. Боюсь, все очень серьезно.
Боится он… Конечно, серьезно. Маркарян захотел, чтоб его жена была счастливой. Я его за язык не тянул и не заставлял говорить все это. А она будет счастлива в том случае, если этот любитель сексуальных игрищ с демоном исчезнет из ее жизни. Уйдет, так сказать, красиво, чтоб потом раз в год произносить приятные слова, каким Матвей был хорошим человеком, и носить цветы на могилку.
Так что в данный момент Весельчак просто получает исполнение своего желания. До больницы он уже не доедет, но кому до этого есть дело? Мне лично никакого.
Я оставил Рыжкову на работе и поехал в отдел. Показывать ей рисунок сейчас нет смысла. Голем совершенно новый. Да, создание у меня получилось на заглядение. Она вела себя как обычно. Разговаривала с коллегами, сразу взялась за работу, собиралась вечером отправиться домой и даже лечь спать. Но ей нужно время, чтоб начали проявляться воспоминания из прошлого.
А еще… Я вот что подумал. Кто-то спланировал мою встречу с Химерой. Или как минимум, ее предполагал. Соответственно, тот факт, что Рыжкова как ни в чем не бывало вернётся домой, напряжёт кукловода. А что-то мне подсказывает, это тот же мудак, который натравил на меня парней в баре. Два кукловода — это было бы слишком. Скорее всего я имею дело с кем-то одним. В любом случае, он начнет нервничать, а значит будет ошибаться. Тогда я разыщу его след.
На данный момент у меня складывается ощущение, что я лезу в медвежий капкан, над которым висит неоновая вывеска: «Осторожно, медвежий капкан!» Очень хочу узнать, кто это у нас такой хитрожопый и безумный. Безумный, потому что, кем бы ни был этот тип, он должен понимать, как только я разыщу кукловода, смерть его будет о-о-о-о-очень мучительной и о-о-о-очень долгой.
Именно поэтому в отдел я вернулся злой и раздраженный. Не люблю, когда из меня пытаются делать дурака.
Народу во дворе было мало. Я проскочил мимо дежурного и почти даже поднялся на нужный этаж, когда на пути мне попался Петрович.
— Пойдем, покурим, — Бросил он мимоходом. — Срочно! Есть важный разговор.
Я вздохнул, развернулся и двинулся вслед за опером. Вид у него был хмурый. Вполне возможно, произошло еще что-нибудь. Ничему не удивлюсь.
Мы вышли из здания отдела и Петрович сразу завернул за угол, хотя все сотрудники на перекур выходят во двор. Зачем оперу потребовалось идти в другую сторону, не знаю.
— Давай, давай, не отставай. — Бросил он через плечо.
Я молча топал следом. Черт его знает, может, он хочет сообщить особо секретную информацию.
За зданием обнаружился забор с дырой, а за забором — гаражи.
— Товарищ капитан, что у нас за экскурсия? — Спросил я старшего опера, когда мы пролезли в дыру и свернули вглубь гаражей.
— Экскурсия? — Петрович хохотнул. — Нет. Просто душевный разговор.
Он произнес последнюю фразу, посмотрел по сторонам, а потом очень резко обернулся. Я с разбегу едва не налетел на опера. Замер и опустил удивленный взгляд вниз.
Между нами с капитаном расстояние было около полуметра. Поэтому пистолет, который он сжимал в руке, почти упирался в мой живот. И да, старший опер реально целился из оружия в мою сторону. Сказать, что я удивился, это ничего не сказать.
Петрович прищурил глаза, а потом тихим голосом спросил:
— Ты кто такой, Забелин? Ты кто такой, твою мать?
Глава 14
Нет никаких оснований оглядываться назад, нужно смотреть только вперед…
— Кто ты такой, Забелин? — Повторил старший опер. — Я взрослый человек и много чего видел. Но знаешь, никогда в моей жизни не случалось такого, что произошло с тобой. Мы вместе были в баре когда напали те придурки. На моих глазах один из них вогнал нож тебе в руку. Кровища должна была хлестать, как из подрезанной свиньи. Но она не хлестала. А потом ты вообще, как ни в чем не бывало, прыгнул в машину и уехал. Я успел заметить, что за эти пять минут рана на твоей ладони начала затягиваться. Вот, смотри.
Опер резко шагнул вперёд, схватил мою руку и развернул ее так, чтоб я мог убедиться в правоте его слов. Или чтоб он сам мог убедиться. Не знаю, как точнее.
И да, ладонь моя уже выглядела так, будто я ее просто поцарапал.