Энни получила черный плотный комбинезон на молнии и уже свою черную балаклаву. У Мили и Карен тоже были черные комбинезоны. Когда все трое были готовы, Мили взглянула на Энни:
– Тебе идет. Ну что? Пора стереть еще одно жуткое пятно. За работу. Энни, твоя задача – лишь наблюдать, потому что это твое первое тяжелое задание. Если захочешь, можешь отвесить пару пощечин ублюдку. Но это по желанию. Но учти: потом будешь втягиваться в работу вместе с нами. – Она улыбнулась, приоткрывая лицо. Отпечаток красной помады остался на ткани.
Энни жутко волновалась, однако старалась делать вид, что все в порядке. В этих костюмах девушки выглядели безумно круто, и Энни расстроилась, что не может взглянуть на себя со стороны, однако, представляя свой внешний вид, она резко почувствовала смелость и уверенность в своих силах. Карен пафосно вошла первой с большой спортивной сумкой в одной руке, стуча высокими шпильками. Энни до сих пор удивлялась, как можно так уверенно ходить на таких высоких каблуках. Миссис Кальнски находилась в сарае один на один с убийцей ее дочери и тут же заулыбалась, вытирая слезы, увидев вошедших девушек. Она поздоровалась и, получив молчаливые кивки в ответ, закрыла дверь вплотную.
В самом центре задней стены за руки был подвешен мужчина с кляпом во рту. Его лицо было красным, вены на лбу вздулись, капли пота стекали по вискам. По всей видимости, он пытался вырваться, кричал, но все его попытки были напрасны. Когда девушки вошли, мужчина встрепенулся в надежде, что пришла помощь, но, тут же поняв, что спастись ему уже не удастся, с детским страхом в глазах принялся осматривать девушек.
Карен кинула спортивную сумку на столешницу в углу, и раздавшийся лязг металлических инструментов тут же заставил мужчину мычать и снова пытаться вырваться. Мили аккуратно поставила рядом свой маленький старый магнитофон, и Энни с удивлением взглянула на нее. Магнитофон? Для чего? Она даже не видела, как Мили пронесла его из автомобиля.
– Посмотри на нее еще раз, ничтожество! Посмотри! – гневно выкрикнула миссис Кальнски, тыча в лицо убийцы фотографию своей дочери. – Надеюсь, ты настрадаешься здесь, на земле, а потом будешь гореть в аду, мерзкое ты создание! – Она влепила ему смачную пощечину, от которой голова мужчины резко повернулась в сторону. След от ладони заполыхал на коже.
– Вот моя девочка, – голос Кальнски тут же изменился, когда она повернулась к девушкам, – мой ангелочек. – Она повернула к ним фото и зарыдала. Карен и Мили на секунду перевели взгляд на фотографию, а затем занялись приготовлением. Мили настраивала магнитофон, а Карен доставала содержимое сумки на столешницу. Энни же задержала взгляд на фотографии. На нее смотрела семилетняя девочка с белыми пушистыми бантами и в светлом пышном платье. Она улыбалась во весь рот, два передних зуба выпали. Совсем ребенок, как можно было так с ней поступить? Какой сильный страх и какую боль она испытала перед смертью! И сейчас она мертва, в то время как тот, кто так извращенно отнял у нее жизнь, остался жив. Энни перевела взгляд на мужчину. Он тяжело дышал, голова была опущена вниз. Но ей ни капли не было его жаль. Напротив, ей хотелось собственными руками разорвать его на куски. Заставить мучиться, страдать. А лучше сделать это на виду у всех, чтобы другим таким подонкам было чего опасаться.
– Прошу, начинайте. – Мисс Кальнски поставила фото на пол у стены, будто бы так ее дочь могла наблюдать за всем происходящим.
Мили негромко включила музыку, и Энни повернулась в ее сторону. Пока Карен аккуратно раскладывала все инструменты: молоток, ножницы, ножи разных размеров, плоскогубцы и пластиковый контейнер с иголками, показывая все наблюдавшему за ней убийце, Мили начала пританцовывать, улыбаясь. Играла «Tous Les Mêmes» Stromae. Энни слышала ее пару раз по радио, но перевода не знала. Мили двигалась плавно, взяла самый большой нож (такими пользовались мясники в магазинах и на рынках) и подошла к мужчине, проведя плоской стороной лезвия по его щеке. Ее явно веселило все происходящее, и она выглядела как сумасшедшая, жаждущая крови. Глядя на Мили в парикмахерской, Энни бы никогда не подумала, что она могла так просто убивать. Карен с улыбкой наблюдала за танцем подруги и легонько шевелила бедрами в такт музыке. Мили протанцевала недолго, затем со всей силы ударила кулаком мужчину в нос. Брызнула кровь. Сквозь кляп она стекала по подбородку. Сплюнуть убийца не мог. Мили и Карен сделали одинаковые движения, разводя руки в стороны и резко поворачивая голову сначала влево, потом направо, словно учили танец заранее. Затем Карен взяла иголки и молоток и с размаху ударила мужчину в пах. Он завыл от боли и согнулся, насколько позволяло ему положение. Карен вставила иголку ему под ноготь, пока мужчина очухивался от боли, и легонько, как показалось Энни, стукнула по ней молотком. Мужчина завыл еще сильнее. Он начал изгибаться, пытаясь увернуться, махать конечностями, но Карен снова сильно ударила его в живот ногой (курсы боевых искусств явно прошли не зря), и попытки сопротивляться закончились. Энни съежилась. Неприятно было слышать эти мученические мычания, что уж говорить об увиденном. Но каждый раз, когда в ее сердце приходила жалость, Энни напоминала себе, что этот человек сделал с маленькой девочкой, чья фотография стояла у стены.
Девушки измывались над мужчиной всячески. Мили делала неглубокие надрезы по всему оголенному телу, Карен вставила под ногти еще пару иголок, то и дело била его в пах с ноги, сжимала кожу плоскогубцами, а затем закурила три сигареты и раздала Мили и Энни. Мили дважды затянулась, а после затушила окурок о щеку мужчины. Он снова завыл. Все его тело было в крови и ранах. Его штаны промокли от мочи, и эта лужица смешалась с кровью. Карен докурила сигарету почти полностью и потушила о лоб мужчины. Сигарета Энни догорала. Она так ни разу и не затянулась, постоянно отворачиваясь и пряча глаза в пол. Мили и Карен недоуменно повернулись к ней, молчаливо спрашивая, в чем дело. Энни сделала неглубокий вдох. Она пробовала курить только однажды, с Мириндой, но ей жутко не понравилось. Она кашляла еще несколько минут после глубокого вдоха, слезы текли рекой, и ей тогда казалось, что она вот-вот задохнется.
Снова напомнила себе, что мужчина сделал с малышкой, и взглянула на фото. Снова разгорелась злость внутри. Снова возникло желание причинить ему боль,