Вдалеке появился тусклый свет, и Мили громко вздохнула, понимая, что конечная цель близка. На старом деревянном стуле в глухом лесу сидел Майкл, связанный по рукам и ногам. Его рот был заткнут, а на голове старый грязный мешок. Парень принялся крутить головой и мычать, когда услышал приближающиеся шаги. Возле него стояли три плотные девушки. За костюмами было плохо видно, но Энни предположила, что у них достаточно развиты мускулы, накачаны бицепсы и трицепсы. Ей поначалу даже показалось, что это мужчины, однако, приглядевшись, Энни поняла по макияжу глаз и губ – женщины.
Одна из девушек кивнула сначала троице, а после своим, и те ушли вглубь леса, скрывшись в темноте. По окончании дела, как сказала Виланда, нужно было написать лишь одно слово: «Выполнено» – и, передав тело девушкам, уйти. Все остальное они сделают сами.
Мили поставила магнитофон на землю и тихо включила музыку. Ту самую песню Stromae, игравшую на первом заказе. Так попросила Энни. После того как она посмотрела перевод, тут же влюбилась в эту песню, в эти слова, в эту мелодию и в этот голос. Поблизости не было жилых домов, а дорога находилась приблизительно в трех-четырех милях от леса, так что услышать их никто бы не смог.
Энни не хотела каких-то пыток и крови. Она лишь хотела, чтобы сначала Майкл не понимал, в чем дело и что его ждет, а после ему в голову пришло бы резкое осознание, и он принялся бы тщетно вырываться, молить, просить и звать на помощь, пытаясь сказать, как он виноват перед Энни, но было бы уже поздно. Она знала, что назад дороги нет. Даже если ей вдруг станет дико жалко Майкла, даже если она сама бросится его развязывать и защищать, участницы не допустят побега жертвы. Ради своей же безопасности. А предательницу Энни ждала бы от Виланды учесть похуже, чем смерть.
Та самая музыка – и тело девушки стало двигаться в такт. Энни стянула мешок с головы Майкла и улыбнулась, увидев полные ужаса глаза. Все шло по плану: он не имел понятия, кто эти безумные девушки, что они собираются с ним сделать и, главное, за что? Его мычания заглушала музыка, и Энни это забавляло все больше. Она стояла очень близко к парню, с нежностью поглаживая его по коленям, плечам, шее и волосам. Карен и Мили пританцовывали сзади, не вмешиваясь в игру. Пальцы Энни в резиновых перчатках пробежались по щетинистой щеке, и она прильнула к губам Майкла. Он не ответил ей на поцелуй, но не отворачивался. Улыбнувшись, Энни посмотрела на Майкла, а он в это время пытался вспомнить, где же видел эти глаза. Девушка повернулась к подругам, кивнув, а затем с силой нажала ногой на его достоинство. Он завыл от боли, и Энни пихнула его в грудь. Майкл упал вместе со стулом, корчась от боли, а она отошла чуть дальше, чтобы теперь наслаждаться зрелищем поодаль. Девушке впервые по-настоящему понравилось мстить, и она ощутила себя сильнее и выше, чем Майкл, он был словно маленький беспомощный котенок, которым когда-то была сама Энни.
Карен и Мили подняли Майкла, и резкий запах бензина тут же привел его в чувства, заставив забыть о боли.
– Энни? – едва понятно выговорил он. – Энни, эхо ты? Я… я пада не хоел тэбэ приинять боль. Энни, авай поговохим, профу! Это не я! Я не ассылал тои фотхи! – пытался остановить ее Майкл.
Но Энни была непоколебима. Она прокручивала в голове все события, связанные с Майклом, начиная от самой первой посиделки до избиения в овраге. Как он пинал ее, как возил за волосы по холодной земле и топтал ее вещи, как плевал на нее и мочился. Он заслуживал этого, Энни была уверена. Она стояла в том самом коротком платье, скрестив руки на груди. Балаклавы снимать было запрещено, но этого и не требовалось. Майкл прекрасно понял, кто перед ним и за что его намереваются убить. Он ерзал на стуле, стараясь вырваться, кричал несвязные речи, пока Карен поливала его бензином. Весь промокший, Майкл поднял глаза на Энни. Она смотрела на него в упор, справляясь со своей жалостью к нему. Он не заслуживал смерти. Только побоев. Но иначе Энни не могла. Так она оправдывала себя все время, смотря на Майкла. По его волосам стекал бензин, тонкими струйками капая на одежду. Глаза покраснели, ноздри расширились, и парень громко задышал.
– Иди к техту, Энни! – испуганно выкрикнул Майкл, когда та подожгла спичку. Он снова принялся брыкаться, словно не мог смириться с тем, что ему не убежать от них, что этот лес, эта темнота и эти девушки в масках – последнее, что он увидит в этой жизни. Энни шла уверенно, но медленно, словно раздумывая, что ей делать дальше. Ей до жути хотелось сказать хоть слово в ответ, но она понимала, что этого делать нельзя, и продолжала лишь молча идти вперед. Он заслуживает этого. Он заслуживает этого, Энни. А ты не заслуживала того, как он с тобой обошелся. Час мести настал. Спичка была брошена. Майкл вспыхнул и горел так ярко, что девушкам пришлось отойти еще дальше. В глазах Энни отражался яркий огонь. Горел не только тот, кто когда-то обошелся с ней плохо, горело все, что было связано с прошлой жизнью, и Энни почувствовала дикое желание убивать всех, кто был виноват в страданиях слабых. Еще некоторое время Майкл кричал, бился в агонии и пытался освободиться. Но вскоре его голова, сдавшись, повисла, стул упал вместе с телом, веревки освободили напор. Противно пахло жженой плотью, и Мили с Карен потушили остатки огня. Вместо живого пару минут назад парня на земле лежало обугленное тело.
Пока девушки прибирали за собой и писали другим участницам, что