– Нет, – качаю головой, прикусив нижнюю губу. – Я не могу.
– Что ж, – вздыхает Илья. – Ты сама напросилась.
Напрягаюсь всем телом, готовясь отразить атаку Громова. Но к чему я точно не готова, так это к тому, что он сделает выпад вперед, и я отброшу нож, чтобы не дать ему напороться на острие.
Илья пользуется этим. Хватает меня за горло и, протащив несколько шагов, впечатывает спиной в стену.
– Кто заказчик?! – рявкает он, а я сжимаюсь от волны ярости, которая накрывает меня с головой.
Глава 20
Илья
Ее мало разорвать.
Растерзать на мелкие ошметки и вышвырнуть.
Я мог бы. И даже без помощи Марты отыскал бы заказчика. Гордей продолжает копать для меня информацию. По дороге от Родимского я набрал брата. Правда, он не ответил. Уже утро, а, значит, он спит. Но оставил для него голосовое сообщение, в котором изложил подробности этого дела. Без его помощи могу не справиться.
Только вот если я убью Марту… не уверен, смогу ли сам пережить последствия.
Рано или поздно я бы наверняка оправился от этого. Но у меня просто не поднимется рука.
Сучка такая! Подставила меня, выстрелив в Родимского. Никто не будет разбираться, в моей ли руке был пистолет во время выстрела. Достаточно того, что его держала моя бывшая, которую я сам же и привел в дом Максима Алексеевича.
Впечатываю ее в стену, встречая испуганный взгляд широко распахнутых глаз.
– Говори, – цежу и сжимаю тонкую шейку. – Я жду.
– Илья, – хрипит она и цепляется за мою руку. Но ладонь будто заклинило, и я даже при всем желании не смогу ее оторвать от шеи Марты. – Мне нечем… нечем дышать.
– Говори, твою мать! – рявкаю и легонько бью Марту затылком о стену.
Она качает головой и смотрит на меня таким взглядом, что внутренности скручивает в узел. Как будто до сих пор любит. Как будто ей не наплевать, что со мной будет. Но если бы это было так, она бы не выстрелила. Марта слишком умна, чтобы не осознавать последствия своего импульсивного поступка.
– Илья, – хрипит она еле слышно.
В этот момент в моем больном мозгу что-то щелкает, и атмосфера в комнате меняется, а температура подскакивает примерно до той, что царит в аду.
Я начинаю обращать внимание не на страх в глазах Марты и то, как она царапает мои руки. А на то, как ощущаются эти царапины. На то, как она облизывает розовым языком свои губы. И то, как мое тело вжимается в ее мягкое и податливое. Я до сих пор помню, как она ощущается подо мной.
Зря я это вспомнил прямо сейчас, потому что мозги отключаются, и я одупляюсь только тогда, когда вгрызаюсь в рот Марты яростным поцелуем.
Кусаю ее губы чуть не до крови, выплескивая всю злость на нее. Сразу проникаю внутрь, и наши языки начинают безумный танец. Настолько сумасшедший, что я даже не могу насладиться этим поцелуем. Я просто ничего толком не чувствую. Губы онемели, а язык так быстро скользит по языку Марты, что не успевает собирать ее вкус.
Отпустив шею, хватаюсь за вырез платья и, дернув в стороны, разрываю тряпицу. Сдергиваю вниз чашечки бюстгальтера и накрываю упругие полушария груди ладонями. Сминаю так жестко, что Марта вскрикивает и хватает меня за волосы. Тянет их, при этом продолжая посасывать мой язык.
– Илья, – стонет она мне в рот.
– Сука, – шиплю. – Ненавижу, – добавляю и, крутанув Марту, нагибаю над диваном.
Она едва успевает выставить перед собой руки, чтобы не впечататься в сидушку лицом.
Задираю ее подол, разрываю трусики и касаюсь складочек пальцами. Влажная, зараза. Такая мокрая, что, кажется, даже ее бедра испачканы удовольствием.
Расстегиваю ремень и вытягиваю его из петель.
– Терпи и принимай, – рычу, а потом, сложив ремень вдвое, шлепаю по аккуратной попке. Несильно, но звук выходит такой, будто я прохожусь по нежной коже плеткой.
– Ай! – вскрикивает Марта и дергается.
Кладу ладонь ей на затылок и сжимаю, придавливая голову Марты к сиденью дивана.
Следующий удар сильнее. Марта всхлипывает и вскрикивает. Еще удар, а потом еще и еще.
Мы никогда не играли в эти игры, когда были вместе. И сейчас это не игра. Это попытка выплеснуть свою ярость, чтобы не разорвать бывшую на мелкие ошметки. Понимаю, что если сейчас не избавлюсь от этих пожирающих меня эмоций, позже могу пережестить и сделать то, чего опасаюсь.
– Илья! – вскрикивает она после очередного удара. – Черт! Мне же больно!
Мне тоже больно… Адски больно из-за ее поступка. Только Марту это мало волнует. Тогда почему я должен беспокоиться о ее состоянии?
После самого сильного удара, оставляющего багровую полосу поверх других таких же, отбрасываю ремень в сторону.
Член уже колом. От того, как он рвется к Марте, кажется, будто ткань брюк уже трещит.
Быстро расстегиваю ширинку, спускаю боксеры, достаю ствол и сжимаю у основания, чтобы хоть немного стравить давление. По телу проходит волна дрожи.
Сжимаю бедра Марты своими, развожу половинки попки и проникаю до самого упора. Сжимаюсь от острых ощущений и жара, в который попадает мой член.
– Блядь, – шиплю и на несколько секунд зажмуриваюсь под протяжный стон Марты.
Хватаю ее за бедра и, не дав опомниться, начинаю жестко врезаться в нее.
Марта вскрикивает и непроизвольно пытается податься вперед, чтобы я проникал не так глубоко. Но сегодня я не буду нежным и сговорчивым. Сегодня я буду драть ее, пока не вытрахаю из нее всю дурь, а из себя – ярость. Лютую, пожирающую меня без остатка. Она выжигает здравый рассудок.
– Илья, полегче! – вскрикивает Марта, но я ее уже практически не слышу.
Мозг затуманивает похоть и жажда выплеснуть мощные эмоции, сжирающие меня изнутри. В ушах грохот крови, резонирующий с частым, сбивчивым сердцебиением.
Впиваюсь пальцами в нежные бедра и продолжаю жестко долбиться в нежное тело. Марта кричит и царапает сидушку дивана. А я одной рукой хватаю ее за волосы и еще плотнее прижимаю голову к кожаной обивке.
Мои бедра разгоняются еще сильнее, и теперь я врезаюсь так мощно, что шлепаю Марту еще и животом.
– Сука, – шиплю. – Какая же ты с-с-с…
Не договариваю, потому что мы с Мартой одновременно взрываемся. Я едва успеваю