Воздух вокруг как будто завибрировал, через секунду я открыла глаза. Сквозняк лениво шевелил штору. В воздухе витал запах сухоцветов. Никаких следов чужого присутствия не было.
Чтобы успокоить внутреннею тревогу, и избавиться от ощущения чужого присутствия, я первым делом перемыла дом отваром полыни и обновила все руны. Как только доски пропитались травянистой вонью, сразу стало спокойней.
К слову, эффективность полыни в борьбе с нечистью доказана не была. Нафаня утверждал, что единственный эффект от нее это запах, который после уборки еще неделю невозможно выветрить. Я частично с ним была согласна. По крайней мере, сама никогда не видела, чтобы духи нижнего порядка сторонилась полыни. Вот только крестьяне верили в защитные свойства этого отвара. А вера в этом мире на пустом месте не рождалась.
Размышляя над деревенскими суевериями, я поднялась на чердак. Год назад именно там мы с домовым организовали маленькую лабораторию. Это было единственное место в доме, куда не сунутся деревенские. Во-первых, все знали, что ведьмы под крышей не колдуют. Не знаю почему, но в это верило все население Мархарата. Маги, кстати, тоже свои мастерские старались размещать поближе к земле. А лучше под землей, в подвалах и погребах. Во-вторых, объяснить любопытной соседке без стука ворвавшейся в хату свое нахождение на чердаке можно было куском вяленого мяса. Абсолютно все деревенские хранили запасы говядины, и не только говядины, под крышей, и считали очень плохим тоном лазать на чужие чердаки.
У меня здесь кроме мяса сушились травы, тушки летучих мышей, лягушек, крыс и вся та мерзость, от которой у нормального человека случиться желудочный спазм. Помню, когда-то бабуленька сказала, что магия не должна быть простой или приятной. Иначе колдовать начнут все подряд, и в мире наступит хаос. Но я тогда была маленькой и не понимала, насколько неприятные вещи она имела в виду.
Например, засушенные тушки лягушек у меня появились полгода назад. Их нужно было собрать после грозы, в фазу убывающей луны. А самое сложное заключалось в том, что живых лягушек трогать было нельзя. Собирать нужно было исключительно мертвых особей с круглыми брюшками. В общем, чтобы собрать нужное количество экспонатов, пришлось потратить не один месяц, и истоптать все доступные болота. Но еще больше времени я потратила на то, чтобы лягушек правильно засушить.
К счастью сейчас мне нужны были не они. Я положила на стол бестиарий и зажгла свечу, чтобы свериться со списком трав. Сначала все ингредиенты нужно было взвесить, измельчить и залить кипятком. Работа почти медитативная.
Достала из шкафа старые медные весы, мешочек монет, которые местные маги использовали вместо гирек, и подошла к первой балке, чтобы снять пучок сухоцветов. Как раз в этот момент внизу открылась дверь.
— Есть кто в избе?!
Голос был не знакомым. Выругалась про себя, задула свечу и накрыла бестиарий первой попавшейся под руку тряпкой.
— Хозяйка! — Повторил голос.
— Иду! — Откликнулась я, и пошла к шкафу с провизией.
Спускаться с чердака с пустыми руками мовитон. Поэтому взяла небольшой горшочек перетопленного свиного жира, фирменный деревенский рецепт и, пыхтя, спустилась вниз.
У дверей стоял тот самый пришлый плотник. Он был последним человеком, кого я ожидала увидеть в своем доме.
— День добрый.
— Доброго, хозяйка.
Мужчина поклонился, как это обычно делали мужики при виде кого-то из княжеской свиты.
— С чем пожаловал?
— Мать Альма к тебе послала. Сказала, наливку у тебя взять можно.
— Какую наливку?
— Вишневую, сказала. Ельке лекарь городской нужен. А ему… Твои наливки в княжеский дом возят. Вот…
— Что-то с дитем?
— Не знаю. Мать сказала, помереть может. Лекарь нужон.
Мужчина переминался с ноги на ногу у порога, но в дом не заходил. Это было странно и неестественно для местных. Заострять на этом внимание я не стала. Сделала вид, что все в порядке и кивнула.
— Наливки к вечеру готовы будут. Скажи Альме, как только созреют, принесу.
— Пусть Лада бережет твой дом, хозяйка.
Мужчина ушел, так и не переступив порога. Я, конечно, понадеялась, что это полынь его отпугнула. Потому что думать о плохом не хотелось. Поставила банку с жиром на стол, закрыла двери на засов и вернулась на чердак. Нужно было срочно возвращать домового.
С отваром пришлось повозиться несколько часов. К сожалению в своих записях Гала забыла указать, что листья миноры нельзя измельчать ножом, что яс нужно нарезать последним, так как часть веса «испаряется» пока готовятся другие ингредиенты, а ягоды буши нужно убирать с веток, чтобы их семена не вступали в реакцию с железом.
Подозреваю, что ведьмы прошлого все это и так знали. Вот только я даже не подозревала, что на полесье когда-то росла буша или яс. В общем, пока готовила лекарство для домового и наговаривала заговоры, прошла большая часть дня. За это время я успела забыть и странный сон, и странного гостя. Зато отвар получился идеальным, если верить описанию в бестиарии: прозрачный как вода и благоухающий лесными травами. В общем, к Нафане я шла с чувством выполненного долга.
Домового я нашла в сарае, сидящего на мешках с сахаром, спиной к двери. Сначала хотела его окликнуть, чтобы рассказать про находку в бестиарии, но вовремя остановилась и замерла.
— Я виноват, Мара! — Причитал Нафаня, поглаживая аккуратную рыжую бороду. — Виноват! Я же знал, что нельзя мне, нельзя есть эту дрянь! Знал, что от мухоморовых пирогов голова кругом. И ел. А она… Мара! Но как я мог знать, что наша Эрика в этот Мухосранск перенесется! В Мархарат! Да я даже о его существовании не знал! Да и ты не знала.
Домовой махнул рукой и горько вздохнул. Не знаю, что меня сегодня удивило больше, что мой домовой грибник — наркоман, или то, что он общается с некой Марой.
— И что мне делать? Тут ни водопровода, ни отопления. Магазинов нет! Доставки нет! Гугла нет! А я домовой, а не Ютуб! Вот чем эту корову кормить, чтобы она доилась?! Перцы померзли! Соль! Соли нет! За сахаром к демонам и бесам бегаем! Да разве этого мы хотели для нашей Эрики?! А я?! Да что я за домовой, который даже кротов погонять не может? Всю морковь сожрали!
Теперь я удивилась тому, что у нас росла морковь. Кроты не удивляли. Кроты в Мархарате были такой же нормой, как комары летом.
Нафаня снова горько вздохнул. А я думала, что только меня эта эмиграция в