Леди снова взъерепенилась, ее отец сжал зубы, охрана, прибывшая со светлейшими с сочувствием посмотрела на меня. А я про себя впервые порадовалась, что наследовалась земля на Мархарате не по женской линии!
— Это как вы смели отказать лорду?! Ты себя кем вообще тут возомнила?! Папа!
Папа в этот момент сжал кулак. Потрясающая выдержка.
— Все вишневые наливки выкуплены вашим отцом, леди. — Сообщила я. Леди замолчала. — Хотите забрать сейчас?
— И сколько я выкупил ваших наливок? — Посмотрел на меня мужчина.
— Три ящика. Пару бутылок «Забористой» добавлю. Подарок от меня, к свадьбе.
Лорд обреченно кивнул, а я даже немного пожалела мужика, глядя как его зять дрожащими пальцами цепляет кошельки себе на ремень.
Казалось бы, на этом история могла бы быть закончена. Два молодца тащили к повозке наливки, невеста шла в обнимку с женихом. Мы с Нафаней вышли на крыльцо, чтобы проводить гостей. Но стоило Леди с женихом покинуть мой двор, как тишину деревни разорвал истошный женский крик. Я увидела Ельку, которая схватившись за живот упала на колени перед парочкой.
— Ой что сейчас бууудет! — Взялся за голову Нафаня.
— Только не в нашей избе, пожалуйста. Только не в нашей!
— Что с ней?! — Не понимала леди. — У нее истерика?
Ее жених, стоял как вкопанный, глядя на мучения любовницы. И только пожилой лорд проявил небывалую наблюдательность:
— Дите из нее лезет.
Я побежала к забору. К счастью, на крик Ельки выбежала еще одна соседка. Это была Марфа. Женщина бывалая, давшая жизнь дюжине крепких пацанов.
— Марфа! — Кричала я, расталкивая локтями растерянных влюбленных. — Она рожает!
Елька в это время корчилась от боли на четвереньках. Из глаз девушки катились крупные слезы. Вот только что-то мне подсказывало, что слезы эти катились не от физической боли.
— Еля, — подхватила девицу под локти, — Еля потерпи.
А потом посмотрела на леди, которая может и не слишком умной была, но с интуицией у нее точно все было в порядке.
— Еля, сейчас Языр придет! Слышишь?
Елька стиснув зубы закивала. В этот момент подбежала Марфа и помогла мне поднять девушку.
— Что за Языр? Лекарь? — Вдруг ожила леди.
— Муж ейный! — Вместо меня ответила Марфа. — Батька дитяти!
Лорд в этот момент побледнел и с такой обидой посмотрел на Ельку, что мне захотелось огреть его сковородой по голове. Да так, чтобы встать больше не смог.
— Аааа… — заверищала леди. — Папа! Папа! Мне тоже так будет больно?! Папа я не хочу!
Девица расплакалась, Елька снова заорала от боли, я вспомнила темную Мару. Береги нас богиня от таких тупых правителей.
— Марфа? — Растерянно посмотрела на соседку.
— Потащили ее пана ко мне в хату. До дома не дотащим.
— Так этот дом ближе. — Очнулся лорденыш и пальцам показал на мой дом. Чтоб ему всю жизнь пусто было!
— У паны в подворье даже птица дохнет, а тут дитя! — Нашлась Марфа и потянула стонущую роженицу в сторону своего дома.
Елька еле перебирала ногами. С каждым шагом ей становилось все тяжелее, а я начинала паниковать. Разве схватки не начинаются заранее? Воды там…. Какие-то другие сигналы?
С каждым шагом девушке становилось все хуже. Но больше всего раздражала дочка лорда. Я слышала, как отец и жених пытались посадить ее в карету. Леди сопротивлялась. Кричала что должна знать, что с ней произойдет в час, когда придется выпустить в мир дитя, и что ее не обмануть, и что-то еще невнятное. В какой-то момент я поняла, что удержать дуру не смогли, и мучения роженицы превратятся в представление.
Мы не без труда затащили Ельку к Марфе в сарай. Детей в Мархарате не рожали в общей избе. Боялись, что так на младенца налипнет скверна, или что-то вроде того. Чаще всего для будущих матерей оборудовали родильный угол в сарае или бане. У Марфы остатки этого угла были в сарае. К счастью, крупного скота женщина не держала. Рожать среди коров удовольствие сомнительное.
Мы положил Ельку на солому. Я никогда не присутствовала при родах, но глядя на бледное лицо девушки и зеленоватую кожу, поняла, что у нас проблемы. Огромные проблемы.
— Марфа? — Я испугано посмотрела на женщину, ища в ее глазах поддержку. Но она тоже понимала, что дело плохо. Только держать в руках себя умела лучше, чем я. Не знаю как, но она заставила встать девушку на четвереньки и ласково приговаривала:
— Добра Еля, не ори так! Это же только дитя лезет!
Высокопоставленные зрители, которым здесь было не место, жались в углу сарая, рядом с куриным насестом. Хорошо, что хотя бы не болтали. Можно было представить, что их вообще не существовало.
— Повитуха! Повитуха! — В сарай ворвалась Альма, а за ней старуха в цветастом платье и с грязными руками.
Конечно, санитарные условия здесь были сомнительными, но у нее хотя бы был опыт. В отличие от меня. Смотреть на мучения Ельки было невыносимо.
— Где Языр? — Спросила у Альмы, когда та поравнялась со мной. — Он ей нужен.
— У него мать помирает. — Сообщила женщина. — Слегла. Только слегла! Видишь, пана, одна жизнь уходит, другая в мир приходит!
Вот теперь, кажется, позеленела я. Только к счастью, этого никто не заметил. Пока все были заняты Елькой, я вышла прочь. Нужно было срочно что-то делать, пока чертова тварь не переродилась.
— Что там? — Меня окликнул голос лорда.
Хотелось бы его послать, но это было как минимум недальновидно.
— Ребенок на свет рвется.
— Для деревенской самогонщицы у вас слишком правильная речь и чистое платье.
Усмехнулся лорд и заложил руки за спину. Только теперь я смогла его рассмотреть, как следует. Мужчине было уже давно за сорок. Так, по крайней мере, говорили люди. Но для своих лет он неплохо сохранился. Возраст выдавала только седина, в висках и густой бороде. Он немного щурился. Видимо, зрение начало подводить не так давно и смотрительным стеклом он еще не обзавелся. А еще наш лорд едва заметно прихрамывал на правую ногу. Травма была старая, тело давно успело к ней адаптироваться.
— Не все самогонщицы крестьянки, мой лорд.
— Это ребенок моего зятя? Я прав?
— Он еще не ваш зять.
— Дочь его не отпустит. А меня возненавидит. Я бы мог убить девку, и бастарда. Но тогда дочь все поймет.
Слова лорда заставили кровь похолодеть. Наверно, я никогда не смогу привыкнуть к местным нравам. И вряд ли доживу до того момента, когда эта общество эволюционирует до того момента, когда человеческую жизнь нельзя будет просто так отнять.
— Ей незачем знать о похождениях мужа. Что было до свадьбы,