Подростки разом оживились, прекратили зевать, вытянули шеи, заинтересовались. Тамара расцвела и, энергично захлопав в ладони, показала первое упражнение.
— Выпрямились! И, не сгибая ног в коленях, коснитесь-ка пальцами земли. И-и! Раз!
Я думал, будет что-то посерьезнее, но старшая пионервожатая, видимо, решила пойти от меньшего к большему, что логично. Все до одного, конечно, легко выполнили упражнение, включая даже и Сеню (да, он тоже на зарядку пришел и даже успел отмыться от земли). В принципе, когда тебе тринадцать-четырнадцать, всё успевать довольно просто, не то что когда тебе за шестьдесят. Лева с пацанами и вовсе начали выпендриваться и выполнили упражнение с подчеркнутой вальяжностью. Ничего удивительного, Льву-то во чтобы то ни стало хотелось показать свою крутость. Тем более, после вчерашней осечки.
— Ну это легко, — сама себе сказала Тома. — А вот так?
И она наклонилась назад, сгибая ноги в коленях и доставая пятки пальцами. Никто не выбыл и на этот раз. Все-таки ребята все до одного были хорошо подготовлены в спортивном плане. Нам с Сеней пришлось чуточку сложнее, но и я, и он тоже справились. Если не играючи, то хотя бы на «пойдет».
— А еще сложнее? — предложила Тома, удовлетворенно кивнув.
Она встала в позу оловянного солдатика, развела руки и коснулась лба сначала правым, потом левым коленом, не теряя равновесия.
— И раз, и раз, повторяем!
Вот тут-то и произошел первый массовый отсев. Не справились борцы, имеющие самую плотную комплекцию. Тот же Марат старался изо всех сил, но всё равно между лбом и коленкой осталось ещё сантиметров пятнадцать. Непросто пришлось и Леве, но тот, стиснув зубы, все повторил.
По итогу выбыло семь человек — пятеро борцов, включая Марата, а также Солома и (кто бы мог подумать!) Сеня. Они отошли и, сидя на корточках, теперь наблюдали за оставшимися.
Мне упражнение далось легко, всё-таки я пока худощав и хорошо складываюсь, как кузнечик. Играючи выполнили упражнения девчонки-гимнастки, которые, если будет надо, могли коснуться лба не только коленом, но и мизинцем ноги. Легкоатлеты также не отставали. Причем Шмель, которому, как и Леве, непременно хотелось показать собственную крутизну, начал демонстративно зевать. Мол, ерунда.
— Легкотня, — фыркал он.
Шпала, как и Лев, справлялся не без труда, и пыхтел так, будто на кону стоит жизнь. А все потому, что девочки в ответ на такую нагрузку только мило улыбались. А я уверен, что не только Лев положил на наших красоток взгляд.
— Та-а-ак, — потянула Тамара. — Вы все большие умнички, у кого не получилось сейчас, обязательно получится в следующий раз. А теперь самое сложное! Без рук!
Она легла на живот, не задев земли локтями и ногами, и быстро вернулась в исходное положение. Поднявшись, отряхнулась и улыбнулась.
— Ну-ка, повторите?
— Тамара Ипполитовна, — забурчал Шпала. — Может, какое другое упражнение? Это прям не хочется!
— Захочется, Антоша, — отрезала старшая пионервожатая.
Шпала, оказывается, у нас Антон. Антон-ган…н в общем, буду знать, как его побольнее ковырнуть, если понадобится. У меня упражнение получалось из рук вон скверно. Я долго пытался понять, как его делать правильно, и даже поймал ухмыляющийся взгляд Левы, у которого, напротив, все получилось образцово показательно. Я пожал плечами, а вот хрена вам, не буду я выбывать, не дождетесь! Я сел на корточки и кувыркнулся через голову, распластавшись на животе. Не совсем, конечно, честно, но ведь без рук? Тамара аж глаза выпучила, а Шпала, который уже выбыл, начал возмущаться.
— Нечестно!
— Это, Антоша, называется сообразительность! — заверила вожатая.
Она глянула на часы и дала последнее упражнение. Встала на колени и с махом рук поднялась. По итогу невыбывшими оказались девчонки, большая часть легкоатлетов, Лев с еще тремя боксерами, два борца.
Ну и я, несколько неожиданно для себя самого, оказался в числе «выживших». Не самое плохое тело мне досталось. Надежда не умирает, а живет и здравствует.
— Зарядка окончена, а теперь бегом убирать постели, умываться — и марш на линейку!
Пацаны и девчонки гурьбой пошли в корпус, а мне пришлось задержаться.
— Лева, Миша, на минуточку ко мне, — позвала старшая пионервожатая.
Мы подошли, и Тома смерила нас очень педагогичным взглядом поочередно.
— Итак, Михаил, сегодня у вас вместе со Львом ответственное мероприятие!
Ага, очередные педагогические ухищрения. Ну-ну…
— Какое? — уточнил я, не забыв изобразить легкое удивление.
Лев промолчал, но было видно, что напрягся. Желваки ходили под кожей. Хотя он старался выглядеть беспечным.
— Вы вдвоем, мальчики, займетесь уборкой территории нашего замечательного лагеря!
И сияет. Как Кремлевская ёлка.
— Ну Тамара Ипполитовна, — попытался возразить Лев.
— Ничего не знаю, ваши недостойные пионеров поступки следует исправить поступками хорошими и общественно значимыми. Возражения не принимаются, инициатива приветствуется.
— Бляха цекатуха… — процедил Лева едва слышно.
— Чего-чего ты там сказал? — насупилась пионервожатая.
— Блин, говорю, — не растерялся Лева.
— Какой еще блин? — не сдавалась та.
— Да… слышал, что блины на завтраке сегодня будут.
Я ухмыльнулся изворотливости паренька.
— Тамара Ипполитовна, раз мы дежурные, можно тогда на линейку не идти? — спросил я.
Ну а чем черт не шутит? На линейку идти совсем не хотелось.
— Еще чего, пойдёте как миленькие! — фыркнула Тамара. — Хотя… если после завтрака у вас вместо знамен будут метлы и совки, то почему бы и нет. Ладно, пионеры, вы все поняли?
— Угу, ага, — ответили мы практически синхронно.
На самом деле идея с уборкой территории для меня была ни в кулак, ни в дулю. На день у меня уже были выстроенные если и не наполеоновские, то планы. И совсем не хотелось от них отказываться. Однако отказаться от уборки я тоже не мог, тут добровольно-принудительный порядок, так сказать. Поэтому недовольное лицо Левы мне откликалось, скорее всего, со стороны я смотрелся точно так же. Зато на линейку мы-таки не пойдем. Ну хоть что-то хорошее должно же быть.
— А кто хорошо себя будет вести и справится с порученным, тот после сна пойдет купаться на речку! — выдала Тома.
Мы с Левой переглянулись и зашагали в разные стороны. Жопа об жопу и кто дальше прыгнет. Уходя с футбольного поля, я решил подойти к Сене. Хотелось поинтересоваться самочувствием толстяка и узнать, что он видел… вернее, видел ли в столовой. Он сидел у большого камня, непонятно откуда взявшегося на территории