— Госпожа Баркли! — я узнала свою учительницу математики, подошла. — Как ваши дела?
— Идут, — госпожа Баркли пристально сощурилась, как всегда, когда высматривала шпаргалки на контрольных работах. — Мне очень жаль, что все так случилось с твоей пекарней, Джина. Надеюсь, скоро все наладится.
— Я тоже надеюсь, — кивнула я. — Хочу выкупить вон тот дом под пекарню и кафе.
Госпожа Баркли посмотрела в сторону заброшенного дома и кивнула.
— Неплохой вариант, бойкое место, но с покупкой не получится. Хозяина не найти, а до передачи в казну еще лет двадцать. Так что лучше посмотри-ка вон туда!
Я перевела взгляд в сторону двухэтажного здания поселковой школы и увидела рядом с ним домик, в котором когда-то продавали канцтовары для школьников. Потом продажи монополизировал Ошери, и домик с тех пор пустовал.
— Удобно! И школьники, и учителя будут твоими первыми покупателями, — сказала госпожа Баркли. — И здание не частное, а государственное, так что Кимбер не будет против.
Я поблагодарила свою учительницу за отличную идею и пошла в молочную лавку посмотреть, как идут дела.
Алпин стоял у прилавка, принимая деньги в остаток кассы, выломанной вчера в пекарне. Увидев меня, народ притих — во взглядах поселян я видела искреннее сочувствие. Кто-то погладил меня по руке.
— Разбор хороший! — весело заметил Алпин и кивнул в сторону прилавка, на котором остались два каравая. Я улыбнулась, обернулась к людям и сказала, с трудом сдерживая дрожь:
— Спасибо всем вам за то, что поддержали меня. Я сделаю все, чтобы новая пекарня открылась поскорее.
— Еще бы мы не поддержали, — сказала вдова Тимоти. — Ты же наша. А тот дракон чужак и урод, а мы своих в обиду чужим не даем. С обидами мы и сами справимся!
Ее поддержали дружным смехом, последние караваи были проданы, и народ потихоньку начал расходиться. Алпин кивнул в сторону кассы и заметил:
— Платят больше, чем положено. Все платят. Хоть на пятигрошик, но побольше.
У меня защипало в носу. С такой поддержкой я точно сумею справиться с любой бедой. Мы все сумеем справиться.
— Пиши объявление, — велела я. — Сегодня в два часа дня всем, кто купил сегодня хлеб, кусок мангового тарта бесплатно!
* * *
Под такое дело Шольц выставил в лавке еще один дополнительный столик, и Оран, который принес часть тартов, вооружился ножом и принялся нарезать пирог на изящные кусочки, готовясь к раздаче угощения. Пусть и вот так, в уголке, но пекарня все равно работала, в ней был не только хлеб, но и сладкое, и по лицам людей я видела, что для них это важно.
Миру нужна стабильность. Вот пусть она у него и будет.
А я отправилась в участок. Там уже все успокоилось. Банду Гироламо увезли в столицу, и Ристерд ходил довольный и важный: за поимку бандитов ему пообещали серьезную премию и орден святого Пауля. Когда я вошла и посмотрела на опустевшие камеры, то он сказал, предупреждая мой вопрос:
— Выпустил я твою бывшую родню под залог. Урок они усвоили по самое здрасьте, твое убийство не заказывали, ну и нечего им тут место занимать. От столичных трескунов у меня табак портится и живот крутит.
Да, день за решеткой произвел на Кевина нужное впечатление — во всяком случае, мне хотелось на это надеяться. Пусть теперь злорадствуют, пусть ликуют, представляя, как я плакала, пусть взахлеб рассказывают всей столице о том, как низко я пала, и так мне и надо — лишь бы делали все это подальше от меня.
— Залог они выплатили, — продолжал Ристерд. — А потом я видел, пришли к пепелищу, плюнули, да и подались на вокзал. Кстати, — он сунулся в ящик стола и вынул стопку ассигнаций. — Твоя доля. Я уже по бумагам провел как пожертвование на восстановление пекарни.
Я понимающе кивнула и убрала деньги в бархатный мешочек дамской сумочки, который болтался на запястье.
— А мой сейф? Элли сказала, что вы его забрали.
Ристерд довольно усмехнулся.
— Вот ведь кукла какая глазастая! Еще бы я его не забрал. Ценности надо под присмотром держать.
Мы прошли в комнату для хранения вещественных доказательств, и я увидела знакомый почерневший сейф, по-прежнему закрытый наглухо.
— Итак, леди Макбрайд, — официальным тоном произнес шеф. — Свою собственность опознаете?
— Опознаю, — кивнула я, прошла к сейфу и принялась крутить ручку. Послышалось веселое пощелкивание, сейф открылся, и я увидела документы — бумага пожелтела, но не сгорела. Все было на месте.
— Все в порядке, — сказала я. — Шеф, можно он у вас постоит какое-то время? Так надежнее.
Ристерд кивнул, и мы распрощались. Я вышла из полиции как раз в тот момент, когда к пепелищу начали подходить орки — подходили и замирали, сдвигая шапки на затылок и удивленно переглядываясь. Все отказывались признавать, что обеду с мясняшками пришел конец.
— Как же это, на? — оторопело спросил один, обернувшись ко мне. — Откуда ж это, на? Это ж какой лиходей, мать его за ногу, учинил?
Я не могла смотреть без слез на то, что осталось от моей пекарни — замерла рядом с орками, пытаясь взять себя в руки, но получалось плохо. Пепел, почерневшие бревна, запах гари, который выворачивал наизнанку — слезы сами заструились по лицу, и кто-то из орков тоже всхлипнул.
— Дракон, что ли, дохнул? — поинтересовался невысокий орк со шрамом через выбритый наголо череп. — Я видел, после драконьего дыха как раз такое остается.
— Дракон, — кивнула я. Орк со шрамом потянул меня за рукав пальто и сказал тоном человека, который предпочитает делать дела, а не переживать:
— Слышь, хозяйка, мы это, материалу можем стибрить со стройки. Копилка тебе все, что угодно притаранит. Хошь дерево, хошь камень, там всего в избытке.
Он провел ладонью по голове и представился:
— Копилкой это меня кличут. Что, братва, подмогнем по старой дружбе? Быстро все сделаем, быстро мясняшки будут.
Орки закивали, всем видом демонстрируя готовность помогать. Я тяжело вздохнула.
— Не надо ничего тибрить, но за помощь спасибо. Вон тот домик надо будет перестраивать, так что если сумеете приложить руки…
— Леди Макбрайд!
Элли торопливо бежала ко мне, скользя по снегу, как на коньках. Орки заулыбались, вид у них сразу же сделался глуповато-умильный. Подбежав, домовичка остановилась подальше от орков, отдышалась и сказала:
— Там господин Алпин и