- Я всё думаю, неужели Константин сам написал это письмо? - задумчиво произносит мама.
- Скорее всего, постаралась помощница Катя, - скептически хмыкаю. - Вряд ли после возлияний он способен строчить стихи и цитировать классиков.
- Завтрак готов: омлет, тост с сыром, авокадо порезала, как ты любишь, и копчёный лосось, - ставит передо мной тарелку. - Ешь, силы пригодятся.
Собираюсь ответить, что не голодна, но на столе вибрирует телефон.
- Что ей нужно? - в мессенджер прилетает послание от Карины.
Открываю.
"Спасибо, мама. Ты всё-таки сделала мне хороший подарок на День рождения."
К сообщению прикреплено видео.
Без раздумий нажимаю.
Меня начинает мутить с первых секунд.
Костя, развалившийся на диване в гостиной коттеджа, где проходило празднование, а рядом Карина…
Вот и ответ на его просьбы о втором шансе. На клятвенные заверения, что всё было ошибкой.
Ложь.
Фальшь.
Как только муж вышел из нашего дома, вернулся туда, где ему по-настоящему комфортно. Туда, где любимое дело не требует оправданий, а копошение в дерьме – норма жизни.
Кадры перед глазами — как удар по лицу. Каждое их движение, жадные поцелуи — будто раскалённые иглы под кожу.
Сердце сжимается в комок, словно опутанное колючей проволокой. В груди разрастается глухая, разъедающая боль, но я не выключаю видео. Смотрю до конца, чтобы окончательно запомнить, не оставив в сознании ни капли иллюзий.
Издевательство. Вот как я могу назвать сообщение от дочери.
Чего она добивается?
В маниакальном желании задеть, вонзить нож как можно глубже и с наслаждением провернуть его в ране — есть что-то по-настоящему пугающее.
Разительная перемена в поведении старшенькой все еще не дает прийти в себя.
Такая заботливая, душевная, родная Кариша… Дочка с улыбкой вгрызлась в горло, растоптала собственную мать, а теперь продолжает терзать, будто хочет убедиться, что убила. Что больше не встану.
"Зачем ты сменила замки? Я не могу попасть домой. Привези ключи."
Требовательный тон вводит в ступор.
Она серьезно?
"Поищи другое жилье. В этой квартире ты жить не будешь. К вечеру все вещи окажутся за дверью. Можешь забрать" - твердо отвечаю.
"Мама! Пожалуйста! Я прошу, не чини преград!"
"Мне некуда идти! Ты не можешь меня вот так просто выгнать!"
"Ну и отлично! Посмотрим, как запоешь, когда Костя выкинет тебя на улицу!"
"Как ты посмела так поступить со своей дочерью?! Я твоя кровь!"
"Верни ключи, я сказала!"
Мобильник вибрирует от новых сообщений, но я уже не читаю.
Каждое последующее — добавляет яд. Отравляет.
Если Карина хотела выбить почву из-под ног — не выйдет.
Словно капризный ребенок, который не способен смириться с тем, что игрушку отобрали навсегда, она мечется между мольбами и угрозами. Только вот игрушка — не ключи, а моя жизнь. Сломанная душа.
Квартиру мы покупали с Костей. Точнее, он практически полностью погасил сумму, оформив жилье на меня по дарственной. Изначально было условие: когда Карина окончит институт, я передам недвижимость ей. Эдакая мотивация стараться и не забрасывать образование.
Дочь об этом знала, но воспринимала квартиру как свою, будто уже владеет каждым метром, считая бумажные формальности несущественной деталью.
Родной отец Карины в приобретении не участвовал — ни копейки, ни малейшего вложения. Да и Костя, сколько бы не потратил, при разводе теперь не может ни на что претендовать, ведь это подарок.
По естественным причинам — его я оставлю себе.
Телефон снова оживает, выдергивая меня из мыслей.
Экран вспыхивает незнакомым номером.
- Алло?
- Добрый день, извините за беспокойство в выходной день, - голос на том конце провода звучит натянуто. - Вас беспокоит администрация института, где обучается Карина.
Я напрягаюсь.
- В чем дело?
- Дело… щекотливое. В сетевом чате студентов распространяются видеозаписи с празднования дня рождения вашей дочери. Боимся, ситуация может обернуться скандалом.
Сердце сжимается в нехорошем предчувствии.
- О чем речь? - делаю вид, что не понимаю.
- К сожалению, на них Карина… в весьма неприглядном виде. Она обнаженная, присутствуют посторонние люди, обстановка… компрометирующая. Нам бы хотелось встретиться и обсудить произошедшее.
Закрываю глаза, изо всех сил сдерживая рвущуюся наружу усталую усмешку.
Позор. Она сама себе вырыла яму.
- Вам стоит связаться с ее отчимом. Отныне дочь проживает со своим вторым родителем, и все вопросы, касающиеся Карины, решает Константин. Меня же попрошу не тревожить. Я больше за нее не отвечаю, - сбрасываю звонок...
Глава 24. Карина
Ошеломленная наглостью матери, я вызываю такси и еду обратно в коттедж.
Мстительная, значит.
Решила зубки показать? Я их тотчас повыбиваю!
Выселила из квартиры? Ну и хер с ним.
Заявлюсь в дом. Если, конечно, Костя позволит. Без него мне не справиться с куриным сборищем — бабка, мать и предательница-сестра.
Видео нашего с отчимом секса, к слову, пришлось как нельзя кстати. Мамина подлость с ключами омрачена истиной — ее муж все равно не устоял, снова лег в постель с другой.
Я добилась своего. Довела Таю.
Пусть захлебнется собственными слезами, корчится от боли, осознавая, какая жалкая.
- Замки сменила Таисия! - ору с порога, врываясь на нервах в коттедж. - Никак не угомонится, гадина.
- Или ты? - Костя смотрит зло, будто собирается ударить.
- О чем ты вообще?
- Змея, как она есть. Карина, хоть что-то человеческое осталось в твоем прогнившем организме? Совесть — понятно, давно похоронена, но хотя бы остатки здравого смысла? Они-то должны быть. Какого черта отправила Тае то, что вчера тут происходило?
- О, уже нажаловалась? - ехидно отвечаю. - Зачем она звонит?
- Набрал я – хотел уточнить, дошли ли розы.
Фыркаю.
- Какой заботливый и щедрый. Не переживай, валяются в коридоре моего подъезда. Вот так она ценит своего любимого мужа.
- Не гордый, что-нибудь еще придумаю.
- Ты специально меня бесишь? Выводишь? Наслаждаешься психами?
Константин медленно приближается. Глаза стеклянные.
- Да кому ты, блядь, нужна? Запомни раз и навсегда: даже если Тая не простит, с тобой я не буду.
В груди что-то обрывается. Затянул он с темой, в которой от нас отказывается.
- Прямо сейчас поедем к врачу, - продолжает. - Проверим, существует ли беременность.
- Нет! - резко отступаю назад. - Я и так на нервах. Сходим в другой раз.
Костя усмехается, в голосе — сталь и презрение:
- Как скажешь. Но ребенка нет. Ожидаемо.
Отчим поправляет пиджак и делает шаг к