Организм продолжал настаивать, что они движутся вниз, а теперь еще и ветер подул в лицо: он пах листвяной гнилью, землей и еще чем-то цветущим. Дэн ускорил шаг, и картинка с готовностью придвинулась. Световые бури под ногами почти успокоились, зеленая линия расширилась до полосы.
Внезапно его оглушил птичий гам. Протянув руку, Дэн положил ладонь на ствол дерева. Зеленая линия нырнула в траву и растворилась. Мир вздохнул и распахнулся в окруженную чащей прогалину. Вверху включились звезды, подумали и сменились синим небом, усеянным облачками и перечеркнутым ветками.
Дэн обернулся – никакой дороги сзади не было; только ветерок подхватил золотую паутинку, унес в сторону, и она пропала с глаз.
Дэн пожал плечами и пошел через полянку, но потом резко остановился. Если это приличных размеров лес – а именно так ему почему-то и казалось, – тут недолго и заблудиться.
День стоял погожий. Дэн стащил куртку, кинул ее на поваленный ствол и сам умостился сверху. Пока не придумался какой-нибудь план действий, лучше остаться, где есть. Возможно, конечная точка сегодняшнего удивительного путешествия тоже имеет значение.
Он открыл футляр, проверил инструмент – гитара была в порядке. Приспособив ее на колено, Дэн принялся задумчиво перебирать струны (со звуком тоже все оказалось о’кей).
Можно найти дерево, более гостеприимное, чем эти гиганты, решил он, и попробовать на него забраться, высмотреть город или дорогу. Огляделся, не сбивая ритма, – да! Вон то как раз подойдет, в паре сотен метров позади…
Дэн снова повернулся лицом вперед и едва не пропустил бит.
Маленькое создание, гарцевавшее прямо перед ним, выглядело в точности как то, чем и было, – кентавровым жеребенком.
Ручки двигались в такт; ножки отбивали ритм.
Некоторое время Дэн завороженно наблюдал за танцем, потом переключился, наконец, на музыку и задал более сложную правую руку – а потом еще и песню затянул вполголоса. Родинка на запястье тут же нагрелась, запульсировала.
Не прошло и минуты, как из подлеска возникли еще два малыша и присоединились к танцору. Ветер запестрел листьями (так оно и должно быть… вернее, так Дэн полуосознанно захотел), и он уловил их сетью своей песни и закрутил метелью над смеющимися детскими личиками, над пляшущими на дыбках толстенькими понячьими тельцами. За листьями полетели птицы, а олень (о чьем присутствии за кустами Дэн тоже почему-то знал) влился в хоровод, который уже начал обретать рисунок. В лесу слегка стемнело – хотя наверняка это просто облачко заслонило солнце, чтобы сцена обрела сумеречный колорит. Дэн подумал, что так оно будет лучше всего.
Он играл мелодию за мелодией, и все новые существа появлялись из леса – скакали кролики, стремглав мчались белки, – и Дэн отчего-то знал, что это хорошо, это правильно, в точности как и должно все быть в этом месте… Он играл и чувствовал, что мог бы продолжать так вечность, возводя стены звука, низвергая их, танцуя внутри, распевая…
О том, что теперь на поляне есть и девушка, он догадался не сразу – успело пройти довольно много времени. Красивая, тонкая, вся в голубом, она возникла под деревом на дальней опушке и стояла теперь неподвижно, глядя во все глаза, слушая.
Заметив ее, он кивнул, улыбнулся, подождал реакции. Он совсем не хотел ее спугнуть и не делал резких движений. Когда она вернула кивок, приложив от себя небольшую улыбку, Дэн снял пальцы со струн и убрал гитару в кейс.
Листва опала, звери замерли на секунду и порскнули в чащу. Небо сейчас же прояснилось.
– Привет, – взялся за гуж Дэн. – Ты живешь тут, неподалеку?
Кивок.
– Шла домой, к себе в деревню, а тут ты играешь. Это было красиво. Как называется этот инструмент? Это вообще магия?
– Гитара, – ответил он. – Да, иногда я и сам так думаю. Меня зовут Дэн. А тебя?
– Нора. Ты ведь не отсюда. А откуда? И куда идешь?
Он защелкнул кейс и слез на землю.
– Иду издалека. – Дэн сказал это медленно, нащупывая правильный конструкт фразы и не вполне уверенно выуживая из головы слова. – Хожу туда-сюда, смотрю всякое. Хочу увидеть твою деревню.
– Так ты менестрель? Зарабатываешь себе на хлеб игрой?
Он снял с дерева куртку, встряхнул и повесил на руку.
– Да. Знаешь кого-то, кому такой нужен?
– Может, и знаю. Но это потом.
– Не понял.
– У нас много народу померло. Не до праздников сейчас.
– Очень печально. Может, удастся найти другую работу – на время, пока узнаю эти края получше?
Она просветлела лицом.
– Да, уверена, теперь удастся.
Дэн поднял кейс и шагнул вперед.
– Ну что, покажешь дорогу?
– Ладно. – Она повернулась и пошла прочь. – Расскажешь про те места, откуда ты? И где еще побывал?
Так, решил Дэн, надо срочно выдумать что-нибудь… что-нибудь простое и… сельскохозяйственное. Пока не разберемся, что тут к чему.
Пусть лучше пока говорит сама – негоже с первых же слов сойти за вруна.
– Ну, все места друг на друга похожи, – начал он. – А что, у вас тут в основном фермерствуют?
– Ага.
– Ну, надо же! И у нас тоже. А чего выращиваете?
Вскоре они вышли на тропинку и двинулись под уклон. Всякий раз, как над головой пролетала птица, девушка бросала вверх быстрый взгляд и морщилась – Дэн и сам поймал себя на том, что делает так же. Всю дорогу до города он умело направлял ход беседы и к первым домам уже знал историю Марка Мараксона назубок.
Глава одиннадцатая
Старик в выцветшей синей мантии брел по улицам спящего города, мимо темных витрин, запаркованных машин, страдающих безудержной рвотой мусорных баков и граффити, которые он не мог прочесть. Шаг его был тягуч, дыхание – тяжело. Время от времени он останавливался и отдыхал, повиснув на посохе или привалившись к стене дома.
Медленно, неохотно с темного неба начал сочиться свет; палевая волна, вздымаясь, одну за другой гасила звезды. Далеко впереди показался, маня, тенистый оазис – в конце широкой авеню колыхались, колеблемые едва слышным утренним ветерком, купы деревьев.
Палка тыкалась в асфальт все тяжелее. Старик пересек переулок и нетвердым шагом одолел еще квартал; протянул руку, схватился за фонарный столб – рука заметно дрожала. Пока он стоял там, пыхтя и качаясь, мимо проехало несколько машин. Когда горизонт очистился, волшебник отлепился от фонаря и перешел магистраль.
Еще немного.
Уже близко.
Уже