– Я не уверена, что это получится, – прошептала я, а в сердце загорелся маленький огонек надежды. Но я тут же постаралась его потушить. Нельзя заставлять человека отдавать частичку себя…
– Давай не будем моралистами, Хильдегард! – усмехнулся Десфорт, беря меня за руку. – Недаром нас зовут, как двух темных чародеев…
Он сплел свои пальцы с моими.
– Выбирая между безбедной жизнью и магией, многие выберут безбедную жизнь. Поверь, там еще очередь выстроится! – рассуждал Десфорт. – Давай договоримся. Я куплю тебе новую жизнь, новую магию, и мы будем счастливы. Не получится этот способ – попробуем другой.
Дракон посмотрел на меня и поднес наши руки к своим губам.
– Все возможно, если очень захотеть, – прошептал он, обдавая горячим дыханием мои пальцы. – Бояться тебе больше нечего. Тебя уже ограбил муж. Так что, согласна ли ты в этот вечер портить репутацию вместе со мной?
Карета остановилась возле салона, а я с удивлением обнаружила, что он не уступает столичным.
– Это точно самый – самый? – спросил дракон, глядя на платья.
– Ну да! Все модницы тут одеваются! – вздохнул кучер. – Вас ждать?
– Да! – заметил Десфорт, вытаскивая меня.
Снаружи платья казались не такими красивыми как внутри. Может, дело в изморози на окнах, не дававшей рассмотреть сверкание драгоценностей.
– У нас очень много денег, но очень мало времени, – заметил дракон, не выпуская моей руки. – Девушки. Мне нужна принцесса. Такая, чтобы затмила всех на балу. У вас …
Он посмотрел на часы.
– Двадцать минут, – заметил Десфорт, глядя на меня.
Что тут началось. Благостная полудрема, одолевшая уставших продавщиц тут же спала. Откуда-то набежали еще дамочки. Они привели какую-то солидную старуху… Та стала закатывать рукава, обещая укоротить и ушить лишнее за считанные секунды.
Я разволновалась, глядя на платья.
– Какое? – полушепотом спросила я.
– Мне кажется… вон то, голубое… – прищурился дракон.
Я посмотрела и закивала. Забыв обо всем на свете, я увидела, как выносят платье с манекеном и тут же начинают его снимать. Поверьте, за всю свою модную и безбедную жизнь, я не видела, чтобы платье было каким-то прозрачным, но в тоже время непрозрачным, сверкающим, струящимся… Я даже поверить не могла, что это платье, а не рисунок или иллюзия.
– Да, деточка, – проворчала бабка. – Это такая ткань… Новинка! До Столицы эта мода еще не дошла!
Пока девушки снимали платье с манекена, две из них завели меня в примерочную, обтирая каким-то зельем. Мои волосы присыпали чем-то похожим на сухой шампунь.
– Тэкс, стой, не шевелися, – заметила бабка, примеряясь к платью, которая надели на меня.
– Бабушка, бабушка, можно я! – послышался голосок мальчика лет десяти, которые вертелся рядом. Он был милым белокурым с ясными синими глазками.
– Рано еще! Иди вон, бантики делай! – ворчала бабка, как вдруг начала колдовать. Я никогда не видела, чтобы кто-то так работал с тканью. Платье трещало, сросталось, а бабка водила руками по корсету и юбке…
– Бабушка, бабушка, ну можно я попробую! – слышался обиженные детский голос.
– Не мешай! – обернулась бабушка, а чувствовала, как корсет плотно облегает фигуру, а юбка вертится вокруг меня, словно юла.
– Принесите потом мне сладкий медовый чай с ванилью и мою волшебную палочку, – заметила бабка, выдыхая. – А то я ее в подсобке забыла…
Юбка опустилась вниз.
– Ба… Ну можно я! – послышался детский всхлип.
– Я кому сейчас попу надеру! – слышался строгий голос бабки. Девушки тут же подставили кресло, а бабка опустилась в него с кряхтением.
– Ну, прическа мне нравится, – заметила бабуська, а я обернулась на свое отражение. Нечего себе! Я даже обалдела. Я думала, что сейчас занимаются только платьем.
– Туфли! – послышался голосок одной из девушек, а я увидела, что из-под подола торчат прежние туфли.
– Можно я! – потребовал ребенок, но бабуська отмахнулась. Девушки стали нести коробки. Они прикладывали к моей ноге пару за парой, пока не остановились на одной, заставив меня примерить…
– Ты не бойся, что юбка кажется такой не пышной, когда ты сидишь. Когда встранешь, она станет пышной! – предупредила бабуська, которой уже несли чай в фарфоровой кружке. Рядом, прислонившись к ручке кресла стояла дорогая трость.
На меня тут же надели гарнитур, который был не пафосный на всю грудь, а едва заметный, но как он сверкал! Казалось, кто-то нанизывал звезды на тонкую цепочку.
– Ну, все, – заметила бабуська. – На бал готова!
Я вышла, видя, как Десфорт поднял на меня глаза, а потом встал с кресла. Я видела в его глазах столько восхищения, что почувствовала легкое покалывание мурашек.
– Нравится? – спросила я, робко глядя ему в глаза.
– Бесподобно, – прошептал он, подписывая чек. Я даже не увидела сумму, так что пришлось смириться с фактом, что это явно недешево.
– Как пробьет полночь, – начала бабушка, а я обернулась. – Юбки других платий превратятся в тыквы, дамы в крыс, а кавалеры в мышей… Как только они увидят это платье!
– Бал в девять, – заметил Десфорт.
– Ну, как пробьет девять, – закашлялась бабулька. – Дальше вы знаете!
– Погодите! – бросился к нам мальчик.
– Куда! – нахмурилась бабушка.
Он скользнул мне почти под юбку, как вдруг вынырнул счастливый и довольный.
– Я бантики сделал! – выдохнул он радостным голосом.
Я приподняла подол, видя два сверкающих банта, скованных брошкой.
– Вот неслух! – вздохнула бабушка.
– Они прекрасны, – прошептала я.
– Правда левый чуть-чуть кривовато, – сознался малец. – Но никто не заметит… Я только учусь!
Мне набросили белоснежную меховую накидку, а Десфорт взял меня на руки и понес в карету.
– Я знаю, для чего вы придумали моду! – усмехнулся он. – И неудобные туфли! Чтобы вас носили на руках!
Карета тронулась и полетела в снежный вихрь. Где-то я слышала хлопки магического салюта.
Потом карета остановилась.
Здесь снег тут же таял. Десфорт вышел и подал мне руку. Я услышала музыку, увидела мелькающих гостей и огни ледяного дворца, к которому вел ряд ступеней.
– Проходите, – учтиво поклонились стражники, в костюмах,