— Всё встроено.
— Правда?
Я видел, что мне не до конца удалось его убедить в том, что я говорю правду. Но хотя бы у мальчишки хватило разума и такта, чтобы не мешать мне.
Активировав дюжину мини-дронов, я направил их к интернату. Он находился через два корпуса от нас, ниже по улице. Я увидел свисающую из окна третьего этажа связку простыней. Выглядело это опасно — надо будет переговорить с Лэмом, чтобы больше так не делал.
После этого дроны рассредоточились «звёздочкой» и поднялись выше в поисках следов беглецов.
Нашлись они далеко не сразу, ещё и в том направлении, на которое я бы подумал в последнюю очередь. Хорошо хоть методичный Вася настоял на том, что нужно исследовать все возможности.
Как только появилась картинка, я понял: Лэм был прав. С этими ребятами было что-то сильно не так.
Они двигались, разбившись на тактические группы, соблюдая все возможные меры маскировки и вывалявшись в грязи. Я видел их передвижения только потому, что активировавшийся тактический дисплей «Бурана» подсвечивал их фигуры.
Но этого было мало: дети перемещались необыкновенно слаженно, синхронно. Будто бы координировали действия телепатически. Я такого не видел даже у супер-профессионалов из западных ЧВК, с которыми, увы, приходилось сталкиваться.
Особенно меня озадачило направление их движения — в сторону атомной станции, а вовсе не к лесу, как я подумал сначала.
Через секунду я вскочил с кровати, кое-как натянул форменный комбинезон, бросил Лэму: «Из комнаты — ни ногой!», после чего выбежал в коридор и рванул к дежурному.
На посту стоял незнакомый мне парень. Увидев меня, он подавил зевок и вытянулся по струнке.
— На связь с охраной станции! — скомандовал я. — Срочно, всем постам, тревога, нападение!
— Понял, тревога! — повторил парень, заметно побледнев.
— Поднимай Айтена! Пускай выдвигается на станцию!
Я сам переключился на управление «Бураном». Ворота ангара, где он стоял, были заперты. Договариваться, чтобы их открыли, не было времени — так что я просто сломал их, проследив, чтобы охранники не пострадали.
Сам я бегом рванул навстречу модулю, пускай в этом и не было особого смысла — он двигался намного быстрее меня. Просто стоять на месте было психологически тяжело.
Сигнал тревоги не успел пройти по команде до внешнего периметра охраны вокруг станции.Передовые бойцы погибли. Я, к сожалению, видел, как это произошло — во всех подробностях, благодаря дронам.
У некоторых детей оказались с собой огнестрелы. Или успели где-то заранее похитить, или добыли по дороге, до того, как я начал их вести.
Это смотрелось дико, невозможно, как пацан десяти лет, весь обмазанный грязью для маскировки, припадает на одно колено, тщательно прицеливается и метко стреляет в лицо парню из охраны.
Я чуть не взвыл об беспомощности. Надо было поднимать боевые дроны-лезвия, а не наблюдательные! А ещё я время тянул в разговоре с Лэмом, не воспринимал его всерьёз…
«Вася, анализ! — мысленно воскликнул я. — Что им надо на станции?»
Тем временем на экране я увидел, как невидимый «Буран» выбежал на улицу. Послышалось несколько глухих ударов: «Бух-бух-бух!» — от его массивных ног, и модуль замер возле меня, раскрывая обитаемую капсулу.
Я скинул форму, оставив её прямо на тротуаре. Жаль с собой внутрь нельзя захватить огнестрел — но ничего, надеюсь, что индивидуального комплекта хватит… а потом я подумал, какая именно боевая работа мне предстоит. И замер.
Видимо, то же самое чувствовали парни внутреннем периметре. До них предупреждение дойти успело, но, готовясь к отражению нападения, они видели перед собой испачканные фигурки детей в свете прожекторов. Далеко не у всех хватило духу, чтобы открыть огонь. А те, что стреляли — старались попасть по ногам, и часто промахивались.
— Нужно что-то нелетальное! — вскликнул я вслух. — Чтобы их вырубить! У этой штуки есть что-то подобное?
— Нет, Женя, — ответил Вася, используя внутренние динамики модуля. — Кинетические дроны можно использовать, чтобы нанести несмертельные раны. Лучше бить по сухожилиям на ногах, это их обездвижит.
Я поморщился. Хороших вариантов не было — но это хоть что-то.
Потянувшись мысленно к соответствующему пункту меню, я выпустил «летающие лезвия». И всё равно за пару минут, в течение которых дроны добирались до места схватки, погибло ещё несколько охранников.
«Что с анализом цели?» — мысленно спросил я, активируя «Буран» и выдвигаясь на место.
«Мне нужен доступ к мощностям „Севера“, — ответил Вася. — Сам долго считать буду. Пока что не могу определить».
«Мы в зоне приёма?» — уточнил я.
«Да, приём уверенный через сеть зондов».
«Добро. Отправляй!», — согласился я.
Я, конечно, понимал, что эти дети, возможно, даже не люди. Но всё равно психологически было очень тяжело. Способность причинить вред ребёнку была той самой красной чертой, за которую я никогда не заходил. Больше того, я считал, что именно это отделяет добро от зла.
Несколько раз промахнувшись, я перевёл «летающие лезвия» в автоматический режим, указав приоритетные области поражения на схеме. Дело пошло лучше: один за другим существа, замаскированные под детей, выходили из строя.
Однако с десяток всё-таки сумели пробраться непосредственно в здание, где находился реактор. Среди охраны были новые потери. Убивали это недоросли-диверсанты на удивление профессионально и совершенно безжалостно.
«Есть данные анализа!» — воскликнул Вася, когда мы уже подбегали внутри модуля к периметру станции. Я не выходил из невидимого режима — только время потеряю на лишние согласования с остатками охраны.
«Ну?» — нетерпеливо спросил я, размышляя, как быть дальше. Внутри корпуса сам модуль задействовать бессмысленно. Разве что для того, чтоб разрушить все переборки, перекрытия, снести пару несущих конструкций и необратимо повредить важные коммуникации.
«Смотри, эта схема игольчатого реактора, — Вася вызвал перед моим взглядом цветное изображение, на котором находилась фигура, напоминающего морского ежа с многочисленными иголками. — Тут не используются стержни-замедлители. Вместо этого меняется пространственная конфигурация ТВЭЛов. Видишь? ТВЭЛы-стержни сближаются на минимальном внутреннем объёме, формируя цилиндрические кластеры. Вообще это чистая математика. На Земле до этого раньше не додумались, потому что у нас лишь недавно доказали гипотезу Какея для трёхмерного множества».
Я нахмурился, выуживая из памяти полузабытые знания по математике. Гипотеза Какея… что-то знакомое. Ах, да! Знаменитая задача про иголку, которую можно развернуть на неограниченно маленькой площади!
«Такая схема чуть сложнее технически, но зато более безопасна и эффективна, — продолжал Вася. — До этого я моделировал режимы работы реактора, которые могли бы вызвать катастрофу, но у меня ничего не