Интересный человек этот Мейсон. Несмотря ни на что, пожалуй, он мне нравится. Пусть я всей душой и желаю пустить его на фарш! А лучше – превзойти! Оставить далеко позади!
А пока буду наблюдать за ним и молча учиться. Ведь нет ничего зазорного в том, чтобы перенять опыт у другого, верно, Альфа?
Удивительно, но эта мысль не вызвала агрессии моих внутренних демонов. Ну еще бы! Ведь сильным и непреклонным нужно быть для других! А для себя необходимо уметь признавать слабости и избавляться от них. Ведь только глупец станет убеждать себя, что он сильнее всех. Действительно сильный никогда не остановится. И будет становиться все сильнее и сильн…
Запутавшись в сложных философских измышлениях, я провалился в глубокий сон.
Глава 8. Звонок
Вытянув вперед руки, она приближалась ко мне, медленно перебирая по снегу босыми ногами. На шее ожерелье из толстого каната, хвост которого волочится позади девушки. Средней длины волосы спутаны, опухший синий язык вываливается из раскрытого рта.
В ее мертвых глазах пустота.
Я пячусь, сердце бешено колотится. Еще чуть-чуть, и она настигнет меня!
Черт! Уперся в стену! Откуда в чистом поле стена?
Судорожно оборачиваюсь и вижу окровавленный затылок. Неспешно поворачивается лицом и его владелец. Наши глаза встречаются.
– Ты… пожалеешь… – просипел Арсений и безвольной куклой рухнул на меня.
Я машинально поймал тело, но в следующий миг цепкие пальцы впились в горло. Она настигла меня… теперь душит так же, как и мы задушили ее…
– Кхе-кхе-кхе! – громко закашлявшись, я резко сел в кровати.
– Простыли, Александр Петрович? – раздался где-то далеко внизу вежливый голос. Догадался вытащить беруши и уже отчетливее услышал слова Григория: – Может быть, сходить за лекарством?
– Говорил же, Сашка, – сонно пробубнил Мейсон с соседней кровати, – будешь в сугробе валяться, жопу отморозишь…
Я окончательно пришел в себя. Зачем-то поднял руку и провел пальцем по ровному потолку, почесал голову и тяжело вздохнул.
– Простите, господа, – проговорил я, снова укладываясь. – Дурной сон приснился.
– Хм, пожалуй, стоит сходить за луковицей и солью, – проговорил Григорий. Скрипнул матрас – видимо, он встал с кровати.
– Зачем? – удивился я, глянув на дворецкого сверху. В ночной полутьме фигурой он еще больше напоминал медведя.
– Ну так от кошмаров, Александр Петрович, – удивился мужчина.
– Виски ему принеси лучше, Гриш, – усмехнулся Мейсон.
С большим трудом мне удалось убедить дворецкого, что справлюсь с проблемой собственными силами. Он до последнего упирался, и если бы не гневный возглас Мейсона: «Дайте уже поспать, черти!» – так бы и продолжил убеждать, что «хотя бы стоит повесить в изголовье луковку».
Как бы то ни было, короткая перепалка здорово отвлекла меня. Но когда все уснули, мысли о Розе и Арсении вновь медленно поползли в голову.
Определенно, подсознательно я испытываю вину, что не разглядел махинации телепата раньше. Ведь тогда смог бы спасти и девушку, и самого вундеркинда, и доверие бывших соклановцев ко мне.
Конечно, если абстрагироваться от прошлого, нынешнее положение дел меня полностью устраивает. Не случись то, что случилось, так бы и сидел в тихом омуте.
Но людей жалко… Ведь что бы со мной ни происходило, я в первую очередь – человек…
Уснуть мне удалось примерно через час. Кошмары уступили место приятным сновидениям. Обнаженные Белова, Саманта и даже Настя радовали меня до самого утра. Теперь подсознание намекало совершенно на другое.
* * *
Распахнув веки, я потянулся всем телом и еще с минуту лениво пролежал в постели, любуясь на утреннее солнышко в окне.
Стоп! Какое, к черту, солнышко в шесть утра?!
Вскочил с кровати, будто ошпаренный. Быстро огляделся – в комнате я был один. Натянув штаны и рубашку, пулей вылетел в коридор. В голове крутилась только одна мысль: «Эти сволочи решили меня оставить? Отчалили вдвоем?».
Мысль мгновенно испарилась, стоило лишь увидеть застывшую перед выключенной плазмой Наталью. Девушка сидела на диване, поджав под себя ноги и положив подбородок на грудь. На миг она показалась маленькой обиженной девочкой.
Наваждение исчезло, стоило ей поднять голову. Холод и злость в глазах Беловой искрили сильнее, чем когда-либо раньше.
– Что-то случилось? – от неожиданности я спросил вовсе не то, что собирался.
– Да, – надменным голосом произнесла она. – Кто-то слишком долго спит.
– Мы никуда не едем? Где Мейсон?
На секунду ее лицо исказила гримаса ярости. Но, тут же вернув привычное хладнокровие, девушка поднялась на ноги.
– Пожалуйста, умойся и садись завтракать, – проговорила она и направилась мимо меня к столу.
Я поступил, как и предложила Наталья. Начищая зубы, терялся в догадках. Что между ними произошло? Качок-здоровяк решил открыть глаза нашей фифе? Объяснил ей, какая же она сучка?
Да ну… Бред какой-то. Если б хотел, Мейсон давно бы дал ей это понять. Он не из тех, кто полезет за словом в глубокий карман.
Но в чем же тогда дело? Защитник горел желанием поехать в Тисуль и выпотрошить конунга. Еще больше – очистить резервацию, помочь людям…
И где он теперь?
Стоп, неужели рванул в одиночку?
Вытерев лицо, я повесил фиолетовое полотенце на крючок с буквой «М». Глянул на черное и букву «Ж» над ним. Вспомнил весьма тупой анекдот, мотнул головой и, резко выдохнув, вышел из ванной.
На столе уже ждала тарелка рисовой каши, свежий хлеб и чашечка с вареньем. Наталья с Григорием вовсю уплетали завтрак.
– Приятного аппетита, – пожелал я, заняв место по правую сторону от сидящей во главе стола Беловой.
– Спасибо, Александр Петрович.
– Благодарю, – сдержанно кивнула девушка.
Ели в полной тишине, нарушаемой лишь звоном ложек о тарелки да размеренным тиканьем настенных часов, которые показывали десять минут одиннадцатого.
– Я все еще жду ответ на свой вопрос, – проговорил я, когда Белова покончила с кашей и задумчиво намазывала на хлеб варенье.
– Считай, что дождался, – усмехнулась она. – В Тисуль мы не едем. Мейсона срочно вызвали в Центр.
– Как вызвали? – опешил я, совершенно не ожидая такого поворота. Растерянно положив ложку в тарелку, добавил уже более осознанно: – В какой центр? Для чего?
В голове быстро вырисовывалась картина происходящего. Я невольно взглянул на плазму и на черную пластиковую коробку под ней. Это не скрылось от внимательных глаз Натальи.
– Все верно, – кивнула она. – После вторжения все наши спутники,