Дмитрий говорил много и витиевато. Если обрезать лишнее, вырисовывается следующая картина: сегодня утром на Ферме конунга Гаррерра (новое название Тисуля) числилось 5847 человек. Каждое утро у здания администрации вывешивали списки по кварталам писари-люди (как я понял, еще большие лизоблюды, нежели наш староста). Все обязаны заниматься физическим трудом – в первую очередь валить лес, также следить за состоянием Фермы конунга Гаррерра, поддерживать чистоту и тому подобное. Кто с этим справляется, получает пищевые пилюли.
Далее, не обязанность, но рекомендация – физические упражнения. Довольно удивительно, «воины великих господ» проводят тренировки для людей, изучив наши же тренировочные процессы.
– Сперва использовали свои методы, – взахлеб рассказывал Дмитрий. – Но даже спортсмены не смогли пережить их и стали едой. Поэтому воинам великих господ пришлось искать другие варианты, – староста усмехнулся. – Из них получились отличные тренера – занятия на тренажерах, бег, гимнастика, хоккей, футбол. К слову, футбол им очень понравился. А людским парням, – именно так он произнес, а не «нашим», – ни разу не удалось обыграть их команду ни в одну игру.
Следующая рекомендация – интеллектуальное саморазвитие. Чтение книг, изучение истории нашей цивилизации, культуры, массовой культуры, обучение игре на музыкальных инструментах, настольным играм и далее в том же духе.
– Но зачем великим господам все это? – изумленно выпалила Леся. – Зачем им развивать нас?
Цокая языком, староста покачал головой:
– Эх, милочка, глупа ты еще совсем. Это ж просто – лучшие попадают к лучшим великим господам. Вот будешь достойной, купит тебя воспитанный коллекционер, и будешь ему на скрипке играть, а наши нынешние великие господа получат за тебя большую прибыль. А будешь неинтересной и скучной, могут продать какому-нибудь живодеру в клетку. Ну а коли совсем никаких надежд подавать не будешь – попросту на мясо пойдешь, как и те, кто работать не могут.
– Они что, и стариков едят? – удивился я.
– А чего б не есть? – хмыкнул Дмитрий. – Только, насколько я слышал, их перерабатывают. А из тех, кто помоложе и сытнее, – стейк делают. Ну или что-то в этом роде, – он выдохнул и мотнул головой. – Ладно, не будем об этом. Вы же не собираетесь пойти на корм великим господам? – мы отрицательно замотали головами. – Вот и славно.
Глава 19. Связь
– Ах да, чуть не забыл сказать самое важное, – встав из-за стола, произнес Дмитрий. – Беременные освобождаются от всех видов работ и вдобавок к обычным пищевым пилюлям раз в два дня получают вкусовые пищевые пилюли. Ну и сам объем выдаваемого им провианта, естественно, увеличивается. Не говоря уже о том, что с большой долей вероятности, примерно в девяносто пять процентов, как говорил великий господин Варрог, беременную никому не продадут.
– Но пять процентов все-таки остается? – удивилась Леся.
– За хорошие деньги все продается, – отмахнулся староста. – И вот еще, гляньте, – он указал фонариком на прибитый к стене у самой двери лист. – Чтоб не забывали, – пояснил он. Я коротко пробежался глазами по списку. Чей-то корявый почерк вывел на нем все озвученные ранее Дмитрием местные постулаты, правда, вместо слов «мужчина» и «женщина» неизвестный писарь использовал оскорбительные «самец» и «самка».
Староста пожелал нам спокойной ночи и вышел на улицу. Мы остались с Лесей одни в холодном темном доме. Хорошо хоть метрах в пятнадцати за окном в гигантском горшке рос Святящийся клык, который немного разгонял тьму в нашем новом жилище.
Я хотел запереть дверь, но понял, что замки отсутствуют.
– Ну а что ты хотел, котик? Мы теперь рабы с весьма туманными перспективами. Но… – она замялась и протяжно выдохнула.
– Говори, – как можно мягче произнес я, подойдя к девушке.
– Кажется, здесь не все так плохо, как мы думали…
– Еда, занятость, безопасность, стимуляция духовного и физического роста, а также выверенная демографическая политика? – мелькнула мысль, что я научился жить, сохраняя внешнее спокойствие и ровный голос.
– Вот-вот, – закивала Леся. – Именно об этом и говорю. Представь, котик, почти шесть тысяч человек! Да это самое большое поселение из всех, что я встречала после начала вторжения! В лагере Натусиного папки и то меньше тысячи! А условия там гораздо хуже, чем здесь.
– По словам этого напыщенного индюка, – подчеркнул я и ободряюще хлопнул девушку по плечу. – Что тебя беспокоит? Неужели думаешь, что жизнь скота на ферме не так уж и плоха?
– Ну… – замялась Леся.
– Делай что говорят, и если повезет – тебя не съедят, – хмыкнул я. На сей раз пришлось все-таки прикусить губу. Физическая боль помогала держать себя в руках. – Это не жизнь, а существование. Мы достойны большего. Но за это большее нужно бороться.
– Да… ты прав… – в ее словах не чувствовалось уверенности. Я глубоко вдохнул и пальцем поднял подбородок девушки так, чтобы видеть ее глаза. Она недоуменно вздрогнула, но противиться не стала.
– Послушай, – заговорил я, – разумом я действительно понимаю всю плюсы этой ситуации. Но также разум и, главное, сердце видят минусы. Даже в нынешнем хаосе можно жить достойно, как люди. Найти дорогого… хм… любимого человека, создать семью. Хотела бы ты этого? – она неуверенно кивнула. – Вот видишь. А теперь представь, твоего возлюбленного забрали. Или, например, пока ты ходила беременная, подселили к одинокой даме? Ведь нужно увеличивать поголовье. А потом и вовсе продали, как и твоего ребенка. Как тебе такое?
– Зачем им разбивать состоявшуюся пару?
На миг я потерялся. Вопрос действительно резонный.
– Какое селекционерам дело до моногамии, если им важно вывести здоровую красивую породу, чтобы получить больший доход? – быстро нашелся я.
– Ладно, – хмыкнула она и улыбнулась. – Спасибо, котик. Ты прав. Ни в коем случае нельзя сомневаться в своих решениях. Давай позвоним Натуське и ляжем спать.
На всякий случай еще раз оглядели дом, чтобы удостовериться, что мы действительно одни. Из полезного нашли несколько одеял, пару подушек да комплект застиранного, но чистого постельного белья. Ни еды, ничего полезного, кроме нескольких старых газет в санузле, не было. Зато были два ведра воды, одно, опять же, в ванной, другое на кухне.
– Занавесок на окнах тоже нет, – констатировала Леся. – Буду звонить из туалета. А тебе, котик, придется стоять на шухере. Не дай бог, кто-нибудь припрется.
Как бы мне ни хотелось воочию увидеть способности своей напарницы, пришлось согласиться и спиной подпирать стену, слушая ее шепот. Причина, по которой Белова именно Лесю отправила в разведку, – ее главное умение ментально связываться с другими имеющими Статус людьми. Хотя сама девушка о Статусе, естественно, ничего не знала и использовала