— В своей спальне, — буркнул тот и пошёл к Кристанс. — Поднимать не будешь?
— Уже поднимал, — махнул рукой Даррен. — Ничего не узнал, ни словечка.
Я открыла рот и тут же закрыла. Про душечек говорить не стоило. Да я их и не видела сейчас. Словно пропали и не было!
От ужаса, что я потеряла такой необычный дар, я чуть было не выругалась, но тут поняла, что снова вижу душечек. Ну точно же! Пока я не смотрю на них, они становятся малозаметными, точно всякие мелкие лесные духи. Вух, напугали!
Заодно посмотрела на душечек всех присутствующих. У Остия маленький пузан сидел на плече, свесив ножки. Выглядел он мрачным, но не убитым горем. Наверное, таким маленьким горе было и вовсе не понять.
Душечки Даррена и Бриена, едва поняли, что я их вижу, начали кривляться и изображать маленькими ручонками знаки ну те самые… больше похожие на округлости, правда, Клементины, чем мои, но наверняка они имели в виду, что я ужасно влипла. А я и без них знала, что попала! Могли бы и не дразниться.
Зато я могла снова поговорить с душечкой Гримия! И никакой паук мне тут не мог помешать! Это меня взбодрило, и по тёмной лестнице я поднималась с воодушевлением, хоть и не без опаски. На такой лестнице в моих туфлях навернуться — нечего делать! А эти вот двое хоть бы какой светляк засветили!
Я только вспомнила, что я и сама могу «засветить светляк» и не хуже прочих, просто не привыкла ещё думать о себе как о сильной магичке, как вдруг почувствовала, что кто-то обхватил меня за талию. Подавив первое желание заорать и двинуть лопатой, я поняла, что мне просто помогают подняться в темноте.
Рука была тёплая и приятной тяжестью давила на талию, в то же время помогая мне идти точно по ступенькам. К сожалению, и не только в теперешней ситуации, но и вообще большому сожалению для любителя шляться по кладбищам, я, пусть и неплохо ориентировалась на открытом пространстве даже ночью, но совершенно не видела в наведённой темноте. Вот ничегошеньки! А что темнота на этой лестнице была наведённой, я могла понять и будь совсем без магии. У неё был совершенно особый запах. Чудики эти Гастионы — делать чёрную лестницу и впрямь чёрной — от скопившейся в ней тьмы. В такой нельзя ничего увидеть без светляка или хотя бы свечи. Но ни того ни другого у меня сейчас не было.
Чувства мои обострялись до предела — я могла почуять упыря за десять шагов, услышать сторожа за двадцать, а ощутить близость тёплого живого человека на расстоянии вытянутой руки. Но сейчас с двух сторон от меня шли два таких вот тёплых человека, и, хоть убей, я не знала, кто из них двоих обнимал меня за талию!
Я уже собиралась засветить свой огонёк, как вдруг снизу лестницы раздалось призывное мяуканье. Мой Клёма, забытый мною в столовой, торопился догнать свою хозяйку! Даже стыдно стало!
— Надо подождать, — прошептала я совсем тихо, чувствуя, как на талию ложится вторая рука. Кажется, того же самого человека. По крайней мере, я на это надеялась. Мне было приятно это неожиданное объятие, а вот если это руки двух разных братьев, и их пальцы встретятся на моей талии — нет уж, для меня это перебор!
Я почти не сомневалась, что меня обнимает Бриен. Он как-то серьёзно воспринял свою игру в жениха. Да ещё его шанс стать самым успешным мастером по ведению дел с инквизиторами наверняка не даёт ему покоя.
Но я вспоминала, как меня обнимал Даррен, когда я чуть не разрушила весь дом, и размышляла, что он мог бы и повторить. Ну… просто потому, что ему нет никакого повода делать так в университете, а тут… почему бы и нет? Он же точно не хочет, чтобы я расквасила нос, верно?
В общем, я слушала, как царапает коготками Клёма ступеньки, поднимаясь к нам, как вдруг почувствовала тепло очень близко к лицу. Инстинктивно подняв голову, я почувствовала, как моих губ касаются чужие. И я не только не знаю чьи, я ещё должна быть тихой как мышка, чтобы тот, второй, не услышал нас!
Неважно, Даррен или Бриен стоит рядом, даже не подозревая, что его брат целует меня, он точно устроит из этого балаган! А нам некогда, нам надо разобраться, кто… убийца.
Мысли начали путаться, настойчивые губы умудрялись касаться моих очень тихо, без глупых чмоканий, а тело мага становилось всё ближе, пока я полностью не очутилась в его крепких объятиях.
Я изо всех сил старалась не выдать себя ни вздохом, ни полустоном, но в результате чуть не поседела от громкого «мяу!» прямо у моей ноги.
И губы тотчас оставили мои, и руки исчезли с талии. Стало холодно. И одиноко.
— Клёма, догнал всё-таки, — я надеялась, что мой голос звучит ласково, а не недовольно, и голос не такой хриплый, каким казался мне самой.
Нагнувшись и на ощупь поймав питомца, я двинулась вверх по лестнице, позволяя спутникам следовать за мной. Лестница стала уже, и они шли гуськом, так что я потеряла последний шанс подсмотреть, кто стоял слева.
Впрочем, переживать о таком было не в моих правилах. В конце концов, нам ведь предстоял ещё путь вниз!
Мы наконец вышли на свет, и я пытливо уставилась на братьев. Руки сами тянулись к губам, хотелось коснуться и проверить — на ощупь они будут такими же припухлыми от поцелуя, как мне кажется, или нет? Но я держала себя в руках. Точнее, держала в руках Клёму, который и мешал мне перетрогать всё лицо.
Даррен и Бриен выглядели одинаково сосредоточенными на нашем будущем деле, смешинки или намёка в глазах не было видно ни у того ни у другого. Отчаявшись найти подсказку в этих будто окаменевших лицах, я решила угадать по душечкам. Но и тут мимо! Два коротыша одинаково посылали мне воздушные поцелуи! Вот ведь безобразники! Неужели душечки видят в темноте и могут сговариваться?
— А душечки могут сговориться? — спросила я вслух. Вообще, не люблю ходить вокруг да около, если можно сказать что-то или спросить. У меня же фантазия богатая, я такого могу надумать! Я бы и про поцелуй спросила прямо, будь тут один претендент. Но ссорить братьев из-за того, что