Эльфийка тем временем, придя в себя и обнаружив, что грозное начальство скрылось с глаз, тихонько поднялась на ноги и крадучись двинулась к выходу.
— Стоять! — сама не подозревала, что умею так рявкать. Просто вспомнилось, как в этой самой приемной Тей разгонял и строил толпу посетителей — и как мгновенно все вытягивались по струнке и строевым шагом мчались выполнять, что велено. Оказывается, мне эти интонации удаются ничуть не хуже. Разве что голос не такой начальственный и громкий. Тем не менее, все присутствующие замерли — включая мельтешащего под потолком Малика. Только обморочная студентка-драконица, наоборот, пришла в себя и подняла голову. Однако, оценив окружение, предпочла тут же уронить ее обратно. — Никто никуда не уходит. Мне нужны объяснения, что здесь произошло. Мастер Зур, почему ваши подопечные опять не в клетках?
…Рассказывала в конечном счете в основном Лелька, хотя каждый из присутствующих, за исключением драконицы, поторопился вставить хоть слово, чтобы объяснить свои действия. Откровенно говоря, хороши были все. Видимо, потому и поспешили объясниться, как будто я им начальство, и даже не возмутились моим попыткам командовать… Просто поразительно, что все это могло произойти буквально за пару минут!
Вот разве что Малик все время рассказа только подвывал. И, пожалуй, он был единственной исключительно пострадавшей стороной.
Да еще горгульи продолжали себе курлыкать.
Собственно, началось все именно с детеныша горгульи, которого притащила вчера домой Лелька. Как и было велено, она отнесла животное в монстрятник и оставила его там. Однако горгуленыш, которому понравилось с ней играть, с таким раскладом не смирился. Вольер для горгулий был рассчитан на размер взрослых особей — а потому, стоило мастеру отвернуться, детеныш без особого труда протиснулся между прутьями решетки и полетел искать любезную подругу.
Горгулья-мать, от которой удрал ребенок, повела себя как истинная «яжемать». То есть закатила безобразную истерику. А стоило мастеру заглянуть в ее вольер, чтобы проверить, отчего визжит и беснуется самый невозмутимый из питомцев, отшвырнула тролля, пролетела мимо него и вырвалась на свободу. Чтобы отправиться, в свою очередь, искать свое дитятко.
Мастер, само собой, помчался следом, вот только летать он не умеет, да и скорость бега у него не настолько велика, чтобы ловить монстров голыми руками.
Тем временем Лелька, оставленная в приемной, осознала, что рисовать на оборотах черновиков ей совершенно не хочется. И решила поискать себе другое занятие. Тихое, как было велено.
Покрутившись по приемной и осмотрев все найденные предметы, дочь моя заинтересовалась «игрушечным чайником» — это она так Маликову лампу идентифицировала. А что? Носик имеется, ручка тоже в наличии. Как есть чайник! И, конечно, игрушечный, иначе почему он такой маленький? Раз имеется чайник, можно поиграть в чаепитие. Вполне себе тихая игра.
Кукол, правда, нет, чтобы их поить, но недостатком воображения мое дитя никогда не страдало. Поить чаем она решила пушистые тапки с помпонами, оставленные моей предшественницей за стенной панелью. Кто бы сомневался, что Лелька и туда доберется! Правда, как она ухитрилась сделать это в такое рекордное время, для меня так и осталось загадкой.
Чашки тоже быстро отыскались — правда, не игрушечные, а самые обыкновенные, но надо же как-то выкручиваться!
Вот воды, чтобы налить в чайник, ребенок не нашел. Зато быстро обнаружил чернильницу и решил, что ее содержимое для игры вполне подойдет. Главное — ничего не облить. Лелька же понимает, что это мамина работа, здесь нельзя пачкать!
Она была предельно осторожна, предельно. И очень-очень аккуратно вылила чернила в «чайник».
Малик, преспокойно отдыхавший в своей лампе, не ждал от судьбы ударов. И когда на него откуда ни возьмись хлынули чернила, поступил так, как делают все, кому доводилось просыпаться от обливания чернилами с ног до головы — вскочил и завопил.
Само собой, синий дым, внезапно и густо поваливший из «чайника», стал для Лельки полной неожиданностью. Решив, что в чайнике что-то горит, дитя мое попыталось остановить пожар. Воды рядом по-прежнему не было. Но из какого-то то ли фильма, то ли слышанного разговора, дочь помнила, что пламя можно чем-нибудь прибить. Поэтому она схватила со стола готовые к чаепитию тапки.
Ну как — схватила… сунула в них руки, намереваясь «прибивать» лампу. И тут оказалось, что почтенная гномка Крумгильда не просто так хранила на рабочем месте тапки с помпонами. Тапки оказались скороходами. И стоило Лельке сунуть в них руки, как они резво скакнули вперед — к окну. Вместе с Лелькой. К счастью, стекло она все-таки не вынесла, веса не хватило — просто впечаталась в него. Стекло вынесла уже не она.
Потому что в этот самый роковой момент произошло сразу несколько событий. Во-первых, стоило Лельке распластаться по окну, как ее засек бестолково мечущийся над академией горгуленыш. И радостно кинулся к дорогой подруге. Сквозь стекло, разумеется.
Опять-таки Лельке крупно повезло, что секундой раньше она успела дернуться — и тапки вместе с ней скакнули в другую сторону, так что ее даже осколками не засыпало.
И в этот же самый момент случилось «во-вторых»: к ректору принесло посетителей. Практически одновременно. Первой вошла студентка Ромиус, утверждающая, что у нее безотлагательное дело к лорду ректору. Однако стоило юной драконице открыть дверь, как едва ли не в лицо ей прилетел синий джинн.
Джинны — существа абсолютно волшебные, и повредить им как-либо практически невозможно. Но есть один нюанс. Джинны привязаны к своему месту обитания. К примеру, если запаять лампу или бутылку, ее обитатель останется в ней заперт. Опять-таки, никакими зельями невозможно воздействовать на самого джинна. Например, если его полить чернилами — они просто прольются сквозь него. Зато на его лампу воздействовать можно — и это отражается на нем. Несчастный Малик, которому залило глаза, пытался стряхнуть с себя чернила, однако их все не становилось меньше — для этого нужно было вычистить изнутри его лампу, а не его самого. А потому джинн просто метался по приемной, не видя ничего перед собой — пока не влетел в драконицу.
От неожиданности студентке показалось, что на нее напали — причем запустили каким-то неизвестным заклинанием. И, конечно, она попыталась обороняться — попросту запустить в ответ огненным шаром.
Шар едва не попал по горгуленышу — тот метнулся в сторону, пробив одну из стенных панелей. А затем и другую. В этот миг своего ненаглядного малыша и разыскала трепетная мать, влетевшая в то же многострадальное окно, подхватившая дитятю в воздухе и приземлившаяся на мой стол. Мебель на