Дослушать этих людей лже-Аманда не смогла, к ней подошла Нита:
– Сегодня мисс Патрис, увы, больше не принимает, берёт только срочные, тяжелые случаи. Я выдам вам настойку, снимающую боль, и запишу вас к ней на приём завтра с утра…
– Ах! – вдруг вскрикнула Аманида, лицо её исказилось в судороге, люди вокруг смолкли, испуганно уставившись на страдающую незнакомку, – н-не могу и шагу ступить… – прохрипела королева, сползая со стула, – б-боль… но… – глаза её закатились, и из уголка рта потекла кровь.
Нужно отдать должное медсестре: она не поддалась панике, видать, уже привыкла к подобному, подскочила к упавшей в обморок женщине и успела её перехватить. Капюшон слетел с головы Аманиды, открывая бледное лицо с заострившимися чертами и тёмными кругами под глазами.
Через несколько минут бесчувственную посетительницу уложили на каталку и повезли по светлым коридорам в пустующую палату.
– Ей вдруг стало плохо, – пояснила Нита, когда в помещение вошла Патрис, – кровь изо рта брызнула, и она потеряла сознание.
– Так, дайте-ка взгляну, – кивнула главная помощница раббата.
– Вам ещё нужна моя помощь? – уточнила Нита.
– Нет, можешь идти, я здесь сама справлюсь.
Дверь за медсестрой закрылась, и Патрис осталась одна с лежащей на кушетке хворой.
– Итак, поглядим? – пробормотала девушка и деловито приступила к осмотру Аманиды: растерев свои ладони друг о друга, приложила их к груди больной. – Ч-что это? – через секунду ахнула целительница, и, широко распахнув глаза, встретилась с глазами пациентки. – У вас нет никаких проблем, леди. Вы совершенно здоровы! Для чего вы сами себе прокусили язык аж до крови?!
– Да, безусловно, я здорова, – хмыкнула Её Величество, медленно принимая сидячее положение.
– Н-но зачем тогда пришли? – растерялась девушка, с трудом делая шаг назад – воздух вокруг неё будто сгустился, сковывая члены. С каждым мгновением Патрис ощущала всё нарастающую тревогу. Чёрные, злобные глаза притворщицы гипнотизировали лекарку, погружая её в бездну, где царит отчаяние и отсутствует всякая надежда.
– Чтобы, милая моя, забрать у тебя то, что принадлежит моему господину, – королева вскинула руку с зажатым в её ладони артефактом, камень в его центре горел ярко-алым светом. Замок в двери тут же с тихим щелчком закрылся, отрезая злоумышленницу и её добычу от всего остального мира.
Сердце Патрис билось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.
– Н-не надо, прош-шу вас… пощ-щади-те… – молодая целительница с трудом вытолкнула заветные слова. Но Её Величество даже слушать не стала: одно движение кистью и вот бедняжка лежит на кушетке, с плотно прижатыми к туловищу руками. Из прекрасных зелёных глаз девушки медленно скатилась слеза, затем другая…
– Т-ш-ш, Патрис, ты избранная, твоя жизнь послужит началом новой эпохи. Это небывалая честь, – договорив, Аманида протяжно, негромко запела: текст древнего заклинания проникал в каждую клеточку обездвиженной Патрис, лишая воли.
Голос Её Величества оказался неожиданно глубоким, преисполненным мрачной торжественности, в какой-то момент она одним неуловимым движением извлекла из многочисленных складок своего плаща острый клинок, после чего вскинула руку с зажатым в ней кинжалом и, произнеся последнее слово, опустила нож вниз. Быстрый, точный разрез на грудной клетке и Патрис захлестнула мощная волна жгучей боли, но из её, скованного чёрной волшбой рта, так и не вылетело ни единого звука.
Кровь тяжёлыми каплями падала на каменный пол, создавая странный, пугающий рисунок…
Прислужница Гедо Сурейха сделала ещё один надрез и, погрузив пальцы в нутро жертвы, наконец-то извлекла тёплое, ещё трепещущее сердце юной мисс Талли…
***
– Она здесь, – я резко села в кровати.
Судорожно прижав дрожащие руки к груди, попыталась унять гулко бьющееся сердце. Это не сон: Аманида сделала то, что так давно хотела.
Глава 40
– Как же я такое допустил? – раббат Нолан сидел на лавке, понурив седую голову. – Мисс Патрис пришла в Друидор неделю назад, и в первые же дни проявила недюжинный талант, я долго думать не стал, назначил её своей помощницей. Хотел познакомить с вами сразу же, как разъедутся высокие гости, наказал ей не покидать лечебницу без острой нужды и только в сопровождении охранников. И подумать не мог, что Её Величество вдруг явится в наш город и проберётся в больницу, чтобы…
Святой отец ещё что-то говорил, но я его уже не слушала – мои мысли были не здесь.
– Отправить варлаков по её следу, она не могла уйти далеко, – пробасил Ульрих, находившийся тут же, в кабинете священника.
– Уже, – ответила я, – ничего не нашли, Аманида словно испарилась, как и не было, – покачала головой и отвернулась от окна. – Следующий шаг Гедо нам известен – ему нужен Карл Третий. И теперь Аманида станет искать встречи с сыном. Я всё ещё полагаю, что королева не знает всех планов своего хозяина, иначе…
– Иначе? Думаете, она смогла бы воспротивиться воле древнего мага?
– Любовь матери – сильное чувство, настолько, что сметает любые преграды, помогает преодолеть даже самые тёмные времена… Любовь абсолютна.
– Неужели вы верите в наличие у Аманиды столь сильных чувств к Карлу? – скептически выгнул бровь Ликон и скрестил руки перед грудью, словно отгораживаясь от подобной кощунственной мысли.
– Я не верю, знаю. Видела, как она смотрит на своего единственного сына, и это была самая настоящая любовь.
– Хотите поспорить? – прищурился Ульрих.
– Нет нужды, сами увидите.
– Тогда стоит предупредить Карла и его людей, чтобы были осторожны на обратном пути в Альвер?
– Я скажу ему об этом, – кивнула и перевела взгляд на священника, – раббат Нолан, не вините себя, предусмотреть всё невозможно, мы не боги, простые люди.
– Лучше бы она взяла моё сердце. Патрис… юная, весёлая, ей жить да жить, как же так? – не слушая меня, прошептал Нолан, сейчас он выглядел куда старше, ему на плечи будто легли ещё два десятка лет.
Я посмотрела на Лиама, безмолвно прося его переговорить с раббатом, подобрать нужные слова, потому что сама сейчас была не в силах кого-либо утешать. Последняя неделя высосала из меня практически все соки, не только эмоциональные, но и физические. Я так устала от этой большой игры, от бесконечных интриг. И недоглядела. Одного из тех, кто доверился мне, пришёл в Друидор, встал под мою руку, больше нет. Смерть Патрис оказалась страшным ударом. Бедная девочка не заслужила такой участи.
– Пойдёмте, Ваша светлость, – Ульрих шагнул ко мне и, перехватив под руку, повёл на выход. Кенсингтон же проводил нашу пару тоскливым взором, но не двинулся с места, прекрасно поняв мою