— Бросай свою книгу! Пошли гулять!
Васька изумленно хлопала своими длиннющими ресницами, что-то бормотала про то, что это плохая идея, и не надо нам никуда ходить, но меня уже было не унять.
Мысль, что надо проветриться, надо просто подышать воздухом и сменить обстановку, прочно засела в больной, напрочь свернутой башке, и не отпускала.
Я собиралась, красилась, швыряла в Ваську каким-то шмотьем, заставляя тоже наряжаться…
И старательно забивала далеко-далеко в глубь подсознания тонкий вой небольшой разумной части мозга, все еще функционирующей в черепной коробке:
— Это плохая идея! Это очень плохая идея!
Нафиг!
Хватит!
Я и сама знала это.
Только знание вообще не тормозило.
21
Утром следующего дня, мучаясь от дичайшей головной боли и воспоминаний о своем сумасбродстве, я, не верующая, благодарила бога за то, что у меня была такая подруга.
Если бы не Вася, не ее самоотверженная отчаянная стойкость, фиг знает, осталась бы я жива прошлой ночью или нет.
Потому что идея погулять в расстроенных чувствах была плохая.
Еще хуже была идея выпить по пути напитка из жестяной банки.
Ну, а все, что последовало за этим — просто последствия этих двух ошибок.
Я, честно говоря, происходящее помнила смутно: мелькание огней, танцпол, где я танцевала, отчаянно глотая слезы боли, какой-то мужик, взрослый, с жесткими руками и неприятным запахом изо рта. Он наклонялся, что-то говорил мне, куда-то звал… И я шла. Дура идиотская. Потом полумрак отдельного кабинета. И взгляды сидящих в этом кабинете мужиков. Похотливо-оценивающие. Бр-р-р…
А потом все вообще смешалось.
Кажется, откуда-то там взялся Игнат Лисин, что-то говорил, смеялся, а после вывел меня из этого страшного места и сдал в руки перепуганной Ваське.
Дальше — провал.
И мучительное, болезненное утро…
Васька долго выговаривала мне, ругалась, а я только слушала, кивала, что-то бормотала, бесконечно извиняясь и испытывая дичайшее чувство стыда. И покрывалась холодным потом, только теперь до конца осознавая, как сильно могла влететь.
Если бы не она.
И не Лис, чтоб ему хорошо было.
Что он сделал вчера, каким образом договорился с этими жуткими мужиками, чтоб они не тронули меня?
И как Васька смогла его найти и уговорить ввязаться в эту историю?
Васька выглядела расстроенной и удрученной, и я пыталась выяснить, как именно ей удалось заставить главного засранца универа заступиться за какую-то, никому нафиг не нужную первокурсницу. Судя по грустным и растерянным глазкам моей ромашки, там все очень даже неоднозначно было.
И, вероятно, Лис что-то такое с нее потребовал, о чем ей говорить стыдно.
Пипец… Просто треш и угар какой-то.
Чем она ему заплатила за меня? Что пообещала? Всем известно же, что Лис — тот еще придурок, и ничего просто так не делает…
Если бы у меня не болела так сильно голова, то я бы задалась дополнительным вопросом: сколько у этого Лиса жизней, если он не боится подкатывать к девчонке Камня.
Но башка трещала, и мыслей нормальных в голове не завелось.
И потому я жевала киви и пялилась на метровые здоровенные розы, которые с утра прислал кто-то в нашу комнату.
И, судя по выражению на лице Васьки, сомнений в том, кто именно такой щедрый, у нее не было.
А если и были, то…
— Букет стоит штук пятьдесят, — пояснила я свою мысль, — у кого из наших есть такое бабло? И кто нас вчера из задницы вытащил?
Васька уныло сопротивлялась очевидному, мы снова спорили, ели фрукты и приходили в себя.
И я ловила себя на том, что чуть-чуть завидую подруге. Не ее популярности у парней, нет!
А тому, что она никого не любила из них.
А я… Я — такая дура…
Пока болтали, рука сама невольно тянулась к телефону, проверить, не появились ли новые фотки Тиграна в соцсети той овцы, с которой он отжигал вчера.
И я, под неодобрительным взглядом Васьки, проверяла.
Плохо это, конечно, плохо.
Никакого самоуважения, никакой гордости.
Мое самобичевание чуть-чуть притормозило, когда под наши окна с шиком и фанфарами заявился Лис на своей офигенной желтой тачке. Говорили, именно на ней он пару дней назад гонку выиграл и бабла поднял.
Лис, судя по всему, вышел на тропу войны и похрен ему было на то, что Вася у нас — несвободная девочка.
Он торчал у своей тачки, лениво и снисходительно общаясь с высыпавшими на свет своего кумира поклонницами, стрелял по окнам острым взглядом.
Васька, дурочка, пряталась за шторой и палила его.
А я…
Я смотрела соцсети и стебалась над ней и над всей ситуацией, в целом.
Ну, потому что глупо же. Глупо так делать!
А сама я — умная, пипец какая.
Но вообще, я на Ваську удивлялась: она реально словно блаженная. Двое парней вокруг нее скачут, а она только ресничками хлопает и нихрена не понимает.
Хотя, это было странным, учитывая, что опыт у нее какой-никакой имелся.
Мы лениво переругивались на эту тему, и в итоге я узнала потрясающую новость: никакого «такого» опыта у моей Васьки в помине не было!
Девочка она, наивная, совсем еще чистая и неиспорченная вообще ничем!
Я настолько удивилась, что невольно выдала те слухи, что ходили про нее по универу: про ее бывшего, пятикурсника Весика, который всем рассказывал, что Васька — полностью его и с ним спит. Про то, что тот же Весик, уже после расставания, врал всем, что Васька спит с ребятами из группы Колесника, с которыми выступает. В это я, кстати, не верила никогда, и потому даже не обращала внимания на тупые домыслы.
И мне в голову не приходило рассказывать о них Ваське.
Я вообще по сплетням не очень, всегда терпеть этого не могла, и тут реально не думала, что надо расстраивать подругу такой грязью.
Оказалось, бедная Вася ни сном, ни духом про все, вокруг нее творившееся.
Шок и ужас, короче.
Естественно, потом мы плакали и успокаивали друг друга. И я, честно говоря, даже о горестях своих забыла, настолько мне жаль ее стало, такую наивную и нежную.
Реально, сердце болело, словно за сестренку младшую. И дико хотелось настучать по роже всем, кто распускал грязные слухи!
А потом Васька разозлилась и выкинула розы прямо на голову ничего не подозревающего Лиса.
Роз было жаль, ошеломленного Лиса — вообще нисколько.
Он мне, конечно, вчера помог, и я ему за это благодарна, но то, что он танцевал свои блядские