— А давай теперь мы с тобой? А? — Огненный столб качнулся и двинулся на меня. — Раз на раз?
— Князь, вам что — голову напекло? Мы — союзники!
— Союзники? Да? Ой, да-а… — столб схлопнулся внутрь, и Михаил покачнулся. — Вот вечно меня заносит… Простите, Илья, увлекаюсь. Огонь — он как наркотик… Ой, мама, чего-то мне нехорошо…
Он покачнулся и присел на одно колено.
Я оглядел дуэльный комплекс. М-да, неслабо повеселились. Во-первых, все зрители переливались таким количеством щитов, что аж в глазах рябило. Во-вторых, ровная в начале поединка боевая площадка была совершенно варварски перепахана. Собственно, стоящих на самой арене осталось двое — я (в звериной шкуре) и припавший на колено Михаил, всё ещё ошалевший от магического отката. Патрик лежал плашмя и очумело мотал головой, пытаясь откинуть в сторону обугленные куски древесного щита. Толстой медленно выкапывался из кучи камня.
— Господа, вы получили удовлетворение? — Сокол приник к барьеру. Судя по его округлившимся глазам, на него развернувшееся зрелище произвело более чем сильное впечатление.
— Вполне. — Я сбросил облик. — Мы там никого случайно не пришибли?
— Все будут жить! — Иван вошёл на дуэльное поле. — И за Патрика отдельное спасибо.
— Да ладно. Ты попросил, мы постарались…
— По-обедила ко-оманда Дашков-Коршунов! Ура-а! — Заорал Витгенштейн.
ОТКАТ
Трибуны взорвались овациями. Однако далеко не все были рады такому исходу — вон, Юсупова почти убегает в университет. Ну не знаю. Парни за тебя бились, им чуть головы не поотрывали — а ты бежать? Хоть бы поддержала!
— Ой, как мне нехорошо-то… — бормотал Дашков.
Ничего, вон кавалерия из-за холмов летит. В смысле — медицина.
На удивление, Есения сперва бочком подошла ко мне:
— Сотник, вы в порядке?
Забавная, спрашивает меня, а сама всё косится на Михаила.
— Да, спасибо, со мной все хорошо. А вот у князя, кажется, магическое истощение. Вы уж проверьте, пожалуйста.
— Если вы просите…
И пошла походкой от бедра, у-ух! Держись князь!
Вокруг проигравших суетились ещё медики. Поляку и умнику, судя по всему, досталось больше всего. Когда феникс Дашкова врезался в моё морозное облако, их просто выкинуло взрывом с арены. Попутно обварив кипятком. Кожи-рожи-то им починят, а вот волосы… Завтра придут на занятия розовые, как младенцы.
А я пошёл выкапывать Толстого. Классно Николай дрался — мне понравилось!
Мне тоже!
Только что он так сдулся-то? Неужели доспех так ману жрёт?
— Давайте руку, граф, выдернем вас, а то ещё час будете выкапываться.
Ты смотри, несмотря на недовольное лицо, руку протянул, и я вытащил его из кучи обломков.
— Сотник, простите, но это же не белый медведь! Они не бывают такими аномально огромными!
— Николай, простите, но и камень тоже не может двигаться сам. Магия, милейший, это простое объяснение. А что вы так быстро сдулись? Я, честно говоря, ожидал большего.
Толстой отряхнулся. Вернее, попытался отряхнуть безнадёжно угвазданный в пыли костюм.
— А вот это как раз случай подтверждающий вред алкоголя. Есть такая птица — перепИ́л. Вот и я вчера… усугубил. Вы не представляете, как трудно поддерживать стабильное заклинание с бодуна. Спасибо что не нанесли нам фатальных повреждений. Поверьте, я этого не забуду.
— Это вы не меня, это вы жену мою благодарите. — На недоумённый взгляд Толстого пришлось пояснить: — Просила никого не убивать.
— Она настолько верит в вас?
— Видимо, — пожал плечами я.
— Тогда передавайте ей мои наилучшие пожелания и благодарность. — Никита смотрел на меня серьёзно, и чёрт меня дёрнул за язык:
— А что? А давайте совместно отметим удачное окончание дуэли. Вы же согласитесь — оно удачное? Никто не убит, фатальных повреждений нет. Всё хорошо… Вы согласны, О’Рурк? Приглашаю!
Друид всё еще не мог толком прийти в себя, но с согласием кивнул.
Вот только не все были с этим согласны. Когда я с этим же предложением подошёл с Шамбурину и Тышздецкому, поляк начал дёргаться на носилках и приглушённо орать:
— Это ещё не конец! Пся крев, не вечно ты будешь прятаться за Огненного князя! Это ещё не конец! Знай!
— В любое время и в любом месте! — процедил я и, развернувшись, ушёл.
Идиота самовлюблённого кусок! Я его и в одну каску с гарантией порву!
Правильно! Таких злобных нельзя оставлять за спиной. В следующий раз мы его убьём!
А он будет, следующий раз?
Этот идиот же прилюдно обещал. Тем более он опять тебя оскорбил.
Кстати — да! Подлечится, я его снова вызову!
И съедим!
Я подумаю.
Зверь поражённо замолчал. Это был первый раз, когда я его не одёрнул в вопросе съедения…
ПРИЯТНЫЙ ВЕЧЕР
По итогу до нашего дома я отправился в следующей компании: Иван, Пётр и Серго — это понятно. Потом Толстой, О’Рурк и Накашидзе. Последнего притащил в компанию Багратион, шёпотом сказав мне, что у гурийца сейчас чудовищный шок — его зверь впервые взял полную власть над телом и фактически убежал, испугавшись меня. И если сейчас барсу не дать понять, что этот медведь (то есть я) — не враг, а даже, скорее, друг — гуриец лишится возможности принимать облик.
К слову, выглядел Накашидзе действительно — краше в гроб кладут. Бледный, от любого резкого звука дёргается.
— Ты присмотри за ним, Серго. Нам тут ещё психических срывов не хватало!
— Так за тем и позвал. Сейчас мяса съедите вместе — это обязательно! Потом вином заполируете, и его отпустит. Даже, может, рост во владении зверем получит — такой здоровенный зверь, как ты, у него в приятелях.
— Так я пока и не в приятелях.
— Барсу об этом знать не надо. Там, эти, разные тонкие материи.
— Тебе виднее.
— Заранее спасибо, — он хлопнул по плечу меня и ушёл опекать Накашидзе.
А на «Клопике» ехали князь Дашков и Есения Боброва. Последняя делала независимый вид и «Вообще, господа, клятва Гиппократа настоятельно требует от меня убедиться, что с вами после дуэли будет всё нормально, и не наступит никакой откат!» Но взгляды, что она периодически кидала на Михаила, лично мне яснее ясного давали понять, что едет наблюдать она за вот этим конкретным парнем. А другие её особо и не интересуют.
Ну и Бог с ними! Лишь бы на здоровье.
И что вы думаете? По прибытию обнаружилось, что столы уже практически накрыты, фон