То, что было дальше для меня до сих пор виднеется в черно-белых тонах. Картер еще больше издевался над Даниэлем. С каждым днем все хуже. Я пыталась его остановить, но мы лишь сильнее ругались. У Картера на тот момент уже начали проскальзывать по отношению ко мне далеко не самые приятные слова и, что парадоксально, весь этот ужас сближал меня и Даниэля.
Мы не стали друзьями. Просто, когда он где-нибудь прятался и я это видела, могла принести ему воды. Или немного посидеть рядом с ним. И это были минуты затишья, ведь мы вдвоем знали, что, как только выйдем из своего укрытия, нас будет ждать чудовище в лице Картера. Хотя, на тот момент, конечно, Даниэлю доставалось куда сильнее чем мне. Меня хотя бы физически никто не трогал.
Позже, думая об этой ситуации, я приходила к выводу, что мне было жаль Даниэля. Он достаточно неплохой парень. Но, на самом деле, я противостояла Картеру, потому, что хотела образумить его. Я ведь в жизни повидала много жестокости. Издевок. Насмешек. А Картер для меня стал белой полосой. Мягкий, внимательный, справедливый и понимающий.
И я никак не могла понять, как настолько хороший альфа может быть и таким? Иногда у меня вовсе доходило до слез и появления ночных кошмаров, в которых я молила, чтобы прежний Картер вернулся. Но с каждым днем он становился только хуже. Тогда вообще многое происходило. Эти воспоминания более целостнее, ведь людям свойственно хорошо запоминать плохое, но сейчас мне не хотелось всё то прокручивать в голове.
Единственное, что остро отобразилось в сознании, это момент, когда я очередной момент травли Картера над Даниэлем засняла на свой телефон. Это было самое ужасное из того, что он вообще делал и видео было по-настоящему жутким.
Картер тогда остановился, но мне было слишком страшно. Если он доходил до такого, то уже не возникало сомнений, что он может сделать и что-нибудь похуже. То, что будет за гранью всего.
Я помнила, как после этого сидела в углу и ревела. Когда ты ребенок и видишь что-то такое, невольно это весь мир переворачивает. Делает его совершенно другим.
И я помнила то, как Картер тогда встал передо мной на колени. Обнял. Что-то говорил, но я уже не слышала. Не понимала его. Боялась и даже ненавидела. Это ведь был не тот Картер которого я знала. Этот.… Этот Картер был таким, что.…
Все эти воспоминания всколыхнули сознание, но уже в следующий момент я вновь окунулась в свое прошлое. Тревожное, паническое и наполненное растерянностью. У меня ведь имелось то видео и я все думала над тем, как прекратить весь тот ужас.
В первую очередь я посоветовалась с отцом. Он сказал мне не лезть в это. Было видно, что ему самому от услышанного стало не по себе, но мне он остро запретил что-либо делать. Просто держаться подальше от всей этой ситуации.
И это еще сильнее разбило мои воспаленные мысли. Когда ты всего лишь испуганный ребенок и, единственный взрослый, с которым ты поговорила, в итоге повел себя так, становится еще более жутко.
Но разве я могла просто отстраниться? Картер уже дошел до такой ступени, когда мне всерьез было страшно от того, что еще немного и он убьёт Даниэля.
Я думала показать это видео родителям Картера, но когда ты ребенок мир видишь иначе. Я знала, что они своего сына любили и боялась, что они на такое тоже закроют глаза. Позволят Картеру и дальше делать все, что захочется, или, как минимум, не примут должных мер.
И тогда.… я отправила это видео в полицию.
Нас в школе учили, что если произошло что-то, нужно позвонить в полицию по такому-то номеру. Или для справки с ними можно связаться по определенной электронной почте. Туда я и послала видео.
Естественно это возымело эффект. К сожалению, куда более ужасный, чем я себе предполагала.
Помню, что около особняка семьи Даран стояло несколько полицейских машин. Началось разбирательство.
Я находилась в стороне от всего этого. И даже Картера тогда не видела, но кое-что до меня доносилось. Я тогда пыталась прислушаться к разговору горничных, а они порой слишком много болтали.
Так я узнала, что Аделар Даран был в ярости и своего сына не пощадил. Сам Картер свои поступки никак не объяснял. Ему будто бы было все равно и он с таким же безразличием принял все последствия. А они были жуткими.
Еще я слышала, что Аделар отдал своему младшему брату какую-то часть бизнеса, как отступные за то, что Картер делал с его сыном. Несмотря на то, что эта часть в будущем должна была принадлежать Картеру.
Тогда вообще многое происходило в их семье. Я мало знала. Лишь, опять-таки, слышала о том, что Даниэля забрали из этого особняка. Ему, как жертве в итоге многое дали. Перевели в куда более лучшую школу. Кажется, отправили на отдых к морю. Сделали много подарков, о которых мальчишки его возраста даже мечтать не могли. Перед ним вообще все двери открыли.
Я не особо обращала внимания на такие слова. Для меня было важно лишь то, что Даниэль уехал. Значит, весь этот ужас наконец-то закончился. Да и я понимала, что мы с ним больше никогда не увидимся.
Я тогда больше думала о Картере. Его лишили всего. Перевели в какое-то жуткое, закрытое учебное заведение, с обязательным визитом к психологу. И это еще было мелочью по сравнению с тем, что тогда происходило в его жизни. Но ему все равно будто бы было плевать. Даже после всего этого альфа ничего не сказал и никаким образом не попытался объяснить эту ситуацию.
Следующие несколько месяцев мы не виделись. Лишь спустя продолжительное время ему за хорошее поведение разрешили приезжать домой. И я ждала этого момента. Хотела поговорить с ним. Объясниться.
Но, когда мы наконец-то увиделись и я побежала к нему, альфа прошел мимо меня. Словно я стала для него пустым местом.
Естественно, он знал, что это я его сдала. Да и я не собиралась этого срывать, но надеялась, что мы сможем объясниться.
Тем не менее, это был конец всему. Можно сказать, что мне все равно доставалось далеко не так, как Даниэлю,