— Товарищ капитан, я настоятельно рекомендую вам не отдавать приказ открыть огонь, — проговорил Шарипов жестким тоном.
Душман, наконец, решился. Он что-то сказал одноглазому, а потом толкнул пленного в спину. Тот рухнул на живот, и дух встал над ним. Потом опустился, приподняв несчастному голову и подставил под горло нож.
Тогда я выстрелил. Прозвучало несколько последовательных хлопков. Духи тотчас же всполошились.
— А! Сука! — Крикнул Шарипов и добавил матом.
— Огонь! Огонь! — Закричал Наливкин.
Оружие остальных «Каскадовцев» заговорило. Группа принялась обстреливать духов с господствующей высоты.
Душман, собиравшийся убить пленного, вскрикнул и рухнул на колено. Все потому, что одна из пуль, выпущенных мной, угодила ему в ногу.
Я успел заметить, как она рванула брюки ему на бедре. Дух завалился, схватился за ногу, зажимая рану.
В рядах конников началась неразбериха. Они не понимали, откуда именно ведется огонь. Не понимали и гибли. Один за одним, бандиты в черном падали с коней.
Один, подстреленный кем-то жеребец, даже завалился набок, увлекая за собой наездника, и вместе с тем, придавливая одного из шестерки неизвестных духов.
Гремел автоматный и пулеметный огонь. Я дал еще несколько одиночных по духам. Снял наездника, бестолково палившего куда-то вверх, но совершенно в другую от нашей позиции сторону.
Пуля угодила духу в грудь. Он вздрогнул, завалился на круп коня, и тот понес его куда-то прочь со двора. Перепрыгнув дувал, сбросил мертвого наездника из седла.
Одноглазый среагировал на удивление быстро. Он поймал за стремена какого-то коня, стянул всадника, что целил своим АК куда-то вверх, а потом, одним махом запрыгнул в седло и пришпорил жеребца.
Дав несколько одиночных вниз, я тут же перевел прицел на уходящего командира «Черного Аиста». Открыл огонь.
Автомат стал непослушно дергаться в моих руках после каждого выстрела.
Аист же, все яростнее шпорил коня, заставляя его рваться с места в карьер.
Пули свистели у одноглазого над головой. Хлопали в землю под ногами его гнедого, в яблоках, жеребца.
Я взял упреждение и выстрелил в очередной раз. Заметил, как на спине одноглазого рвануло рубаху, он сгорбился, подался чуть-чуть вперед, но не упал. Удержавшись в седле, продолжил яростно шпорить конские бока.
— Они уходят, — между выстрелами констатировал Наливкин, — мы застали их врасплох!
Потеряв человек семь убитыми и раненными, конники помчались прочь из-под скалы. Земля под копытами их коней заклубилась пылью, а сами «Аисты» неорганизованной гурьбой улепетывали прочь.
Закончилось все так же быстро, как и началось.
К трупам, что уже лежали у сторожки, добавились новые тела в черном. Были среди них и двое из шестерки душманов. Остальные под шумок успели ухватить себе лошадей и скрыться.
Изумленные пленные солдатики, припав к земле, стали опасливо поднимать головы.
— Быстрее, — я поднялся, — они сейчас вернутся. Нужно забрать выживших наших, и как можно скорее уходить.
— Селихов! — Шарипов поднялся с земли, решительно пошел ко мне, — ты что творишь⁈
Он застыл передо мной, заглянув мне в глаза дурным взглядом.
— Ведь это ты стрелял первым⁈ Ты⁈ А… Сука… Ты похерил всю операцию! Кто разрешал тебе стрелять⁈
— Этот человек, — сказал я спокойно, — тот, что хотел убить нашего. Его надо найти и допросить.
— Что⁈ О чем ты говоришь⁈
— Капитан, — Наливкин оказался рядом, положил руку на плечо Шарипову, — остыньте, прошу вас.
— Вы не понимаете! — Оглянулся на него особист, — В любую секунду эти сукины дети вернутся, и тогда нам всем придет конец!
— Тогда нужно уйти, прежде чем они вернутся, — сказал я холодно.
Особист снова уставился на меня дикими глазами. Поджал губы.
— Он прав, товарищ капитан, — примирительным тоном проговорил Наливкин. — Сделанного не воротишь. Но я уверен, все было не зря. Наших парней мы вытащим.
— Вытащим? — Протянул Шарипов сквозь зубы, потом глянул на меня, — кажется, я не ошибался в тебе, Селихов. Не ошибался, слышишь? Когда все закончится, и если мы выберемся отсюда живыми, нас с тобой ждет серьезный разговор. Серьезный и официальный. Понял меня⁈
— Так точно, — я глянул на Шарипова волком, — товарищ капитан.
* * *
Абади вцепился в рану на ноге, стараясь унять кровотечение. Помогая себе свободной рукой, отполз от ничего не понимающих советских пленных.
— С-с-с-ука… — протянул тот из них, которого Саиду приказал убить Нафтали.
Абади был полиглотом. Неплохо знал он и русский язык. А потому понимал, что говорили эти люди. Хотя сейчас предпочел бы не знать тех слов, что они произносили. Агенту показалось, что так ему было бы хоть немного спокойнее. Но он знал.
— Наши? Это… наши пришли? — Спросил оставшийся в белье парень, китель которого свалился с его худых, обожженных солнцем и израненных палками моджахедов плеч.
Со связанными руками, он попытался подняться.
— Падла душманская, — проговорил, поднимаясь тот, кого хотел убить Абади, — башку мне хотел отрезать?.. Да?..
Он с трудом поднялся на колени, схватил связанными в запястьях руками тяжелый камень, а потом, выпрямился. На непослушных ногах зашагал к истекающему кровью Абади.
Саид зашарил по бедру, нащупал кобуру пистолета. Она оказалась пуста.
— Стой… — Проговорил Саид на русском, — Стой!
Казалось, пленный и слушать не хотел. Он просто приближался, поднимая камень над головой.
— Башку мне хотел отрезать, да?.. Я тебе, и твоему сучьему племени покажу, как русским головы резать!
— Отставить! — Раздался вдруг по-офицерски звучный голос.
Абади вздрогнул.
Пленный опустил камень. Оглянулся. Остальные пленники тоже уставились куда-то назад.
Когда и Нафтали проследил за их взглядом, то увидел отряд русских, выходящих из-за скальной кручины, и направляющихся к стоянке.
— Опусти камень, сынок. Не горячись, — проговорил высокий и широкогрудый офицер с полноватым лицом, — пес этот может нам еще пригодиться.
Глава 23
— Ни денег,