— Понимаю, — ответил спокойно, внутренне подбираясь. — Это наработка моего рода и одного крайне редкого профессионала.
— Наслышан, — оборвал меня мужик, и в его голосе появились нотки нетерпения. — Кое-что получилось узнать. Некий Евлампий, алхимик седьмого ранга в Томской губернии. Чудо… Гений, ещё и молодой.
Интересно, сколько потребовалось усилий и денег, чтобы добыть эту информацию?
— Дорого он мне обошёлся, очень, — продолжал я набивать себе цену, следя за реакцией майора.
Официант постучал в дверь и вошёл с подносом. Без единого слова он поставил перед нами графин с какой-то прозрачной жидкостью — видимо, водкой — и тарелки с закусками. Горбунков даже не посмотрел на него, только махнул рукой, и слуга тут же испарился.
— Не люблю ходить вокруг да около, — положил папки на стол Пётр Алексеевич. Его маленькие глазки впились в меня, как две буравчика. — Командование заинтересовано в изготовлении такого зелья для офицеров на фронте. Поэтому вот какое у меня к тебе предложение. Передаёшь нам рецепт и алхимика и свободен. Получаешь звание капитана и живи себе радуйся, вернёшься домой офицером. Занимайся, чем привык: девок порть, охоться. Что ты там делал?
«Как соблазнительно звучит, если бы это не было высочайшей формой охреневания. Может, на вас ещё мою землю переписать?» — пронеслось в голове, но я сохранил невозмутимое выражение лица.
— К сожалению, вынужден отказаться, — грустно ответил, словно сам опечален таким поворотом событий.
Горбунков изменился на глазах. Его лицо покраснело, начиная от шеи и заканчивая макушкой. Желваки заходили под кожей, а пальцы сжались в кулаки так, что побелели костяшки. Похоже, господин майор не привык получать отказы.
— Ты понимаешь, сколько я напрягался, чтобы всё это выбить? — ткнул он на бумаги. Его голос стал ниже и опаснее. — Звание, освобождение от службы во время войны?.. Да многие душу продадут за такую возможность!
— Могу представить, — кивнул. — Но я…
— Магинский! — рявкнул мужик, ударив кулаком по столу. Графин подпрыгнул, расплескав водку. — Ты меня не зли! Я человек спокойный по природе, но теперь на меня давят, как узнали про зелье, не могу ничего не делать. Тут или я, или ты. Я с тебя не слезу… Всё, что было до этого в армии, покажется курортом.
— Понимаю, — криво улыбнулся, наблюдая, как на лице Горбункова играют желваки.
— Не заставляй меня портить тебе жизнь. А я смогу это с лёгкостью сделать, — продолжил он, нависая.
«Дипломатия — не его сильная черта. Ну что ж, пора бы и мне вступить в этот момент торгов», — подумал я.
— Делайте, что посчитаете нужным, — встал. — На этом, считаю, наш разговор окончен. Могу идти?
Горбунков открыл рот, и перед моими глазами предстала замечательная картина: майор, который не может произнести ни слова. Его лицо выражало настолько искреннее изумление, что я едва сдержал смех. Явно не ожидал такой реакции.
«Люблю военных… У них всё прямо: мотивы, потребности, цели и задачи. И сейчас не мне нужно переживать о своей судьбе, а Горбункову. Видимо, наобещал с три короба и, когда не получилось, решил сразу получить всё».
— Стоять! Старлей, ты чего? — встал Горбунков и расправил плечи, словно готовясь к рукопашной. — Совсем, что ли? Решил со мной в игры играть? Да я тебя!
Он занёс руку, вот только я не понял, зачем. Одна моя мысль, и дыра будет в голове от глаза до стенки черепа.
— Пётр Алексеевич, — спокойно произнёс, смотря ему прямо в глаза. — Вы бы сначала узнали у меня о ситуации и о возможности того, о чём просите. Но ведь попёрли на баррикады. Сначала конфетка, а потом угрозы.
Майор тяжело дышал. Его грудь вздымалась, как кузнечные мехи, а внутренняя борьба отражалась на лице. Наконец он опустился в кресло, не сводя с меня взгляда.
— Я отказался передать вам рецепт не потому, что не хочу, а не могу, — сделал невинное лицо. — Оно под защитой клятвы крови моего рода. А алхимик тоже поклялся на крови служить только моему роду. Если её снять, то его уже ничего не будет сдерживать.
Горбунков думал и смотрел на меня, в его глазах виделись счёты. Майор взвешивал варианты, просчитывал последствия. В конце концов, он военный, а не торговец. Мышление другое.
— У меня приказ! — выдохнул мужик, словно признавался в чём-то постыдном. — И я не смею его нарушить. Меня за… Вздёрнут. Я столько сил потратил, чтобы до генералов дойти и показать результаты, а ты…
— Вот начали бы с этого, и мы бы по-другому говорили, — стал менять тон. — Вы человек не то чтобы знакомый, но помогли, а я аристократ и всегда возвращаю долги… У меня есть несколько идей.
— Говори! — тут же заинтересовался мужик, подавшись вперёд.
Вот рыбка и заглотила крючок. А теперь перейдём к моей задумке.
— Нужно создать лабораторию где-то рядом с местом службы, — начал я.
— Зачем? — тут же напрягся мужик, снова становясь похожим на ощетинившегося ежа.
— Потому что нужны будут степные ползуны и моя магия, — хмыкнул. — Это один из компонентов зелья и причина, почему у вас без меня ничего не выйдет.
— Допустим, — майор оценивал взглядом, словно прикидывал, вру я или нет.
— Я смогу приказать одному из своих алхимиков приехать сюда с заготовками от другого, — продолжил, рисуя в его воображении картину возможного сотрудничества. — Мы сделаем для вас сто литров зелья. Но для этого нужно будет написать в род послание и ещё его защитить по дороге сюда. Врагов у меня хватает. Видели, что они сделали с моими документами?
Пётр Алексеевич замолчал и начал обдумывать предложение. Ольгу или Лампу срывать я не буду, а вот Смирнова — более чем. Кто же думал, что появится Горбунков и настолько сильно заинтересуется моим предложением? Я улыбнулся. Отец Ольги кое-что с собой привезёт, пока мои люди будут готовиться по другой задумке.
— Что ты хочешь взамен? — спросил меня майор, прищурившись. — Деньги? Награды? Звание? Уехать домой?
— Деньги? — повторил. — У меня их достаточно на все мои нужды и хотелки. Награды уже получил. Звание? Пока устраивает то, что есть. Уехать домой? Да как я могу, когда тут война? Кем буду после этого?
— Что? Что ты хочешь? Хватит сиськи мять! Говори прямо! — надавил мужик, явно не понимая, чего я добиваюсь.
— На всех бутыльках будут стоять проба моего рода и этикетка, что это бесплатное зелье Магинских для южной армии.
— Что? — удивился Горбунков, отклоняясь назад. — Что за бред?
— Пустяк, согласитесь? — хмыкнул я. — Просто чтобы офицеры знали, кто им спасает жизнь в опасный момент. Можете списать на моё аристократическое тщеславие.
Пётр Алексеевич снова