— Не думаю, что дело именно в этом… — заметила Гермиона. Но уже не очень уверенно. — На мой взгляд, как раз такому и нужно учить на Защите от тёмных искусств. Ладно, идём дальше. Ещё вопросы?
— Да. Насколько я понял, на чарах и трансфигурации большая часть времени, в противоположность Защите, посвящена практике, а теория отдана на самостоятельное изучение по книгам.
— Не совсем. Конкретные задачи и сами заклинания разъясняют весьма подробно. Например, если нужно превратить перо в карандаш или птицу — в бокал, то даётся ясная инструкция. Какие применяются жесты, что нужно себе представлять, что требуется говорить и в каком порядке.
— Но это лишь порядок действий, — возразил маг. — «Что нужно сделать». «Как сделать». А не «почему это нужно сделать».
— Вопрос «почему» я устала задавать ещё к Рождеству, — грустно призналась Грейнджер. В её голосе чувствовалась горечь поражения. — Потому что это магия. Потому что это так работает. Потому что так написано в учебнике. Потому что глупой грязнокровке никогда не понять… И тому подобное. Я просто сдалась и отказалась от попыток объяснить — почему это именно так. Раз магия по своей природе антинаучна, то какой в том смысл?
— Какая чушь! — Арчибальд среагировал как генетик, которому в лицо заявляют, что мыши самозарождаются из прелой соломы. Немного подумав и оценив текущую ситуацию, разницу в их возрасте и статусе, он нехотя добавил: — Прошу прощения. Это было слишком резко с моей стороны. Но как ещё оценить мысль, что магия «антинаучна»? Антинаучны чудеса, точнее, они науку просто отрицают. А магия — крайне точная дисциплина, не допускающая двойных толкований и ошибок.
— Джеймс, ты извини, — начала ведьма чересчур заботливым тоном, каким говорят с дошкольниками, — но хочешь сказать, что можно с научной точки зрения обосновать превращение попугая в стакан?
— Разумеется, — ответил Кайнетт просто. Её недоверие он решил великодушно проигнорировать. Едва ли странно видеть от первого поколения непонимание тонкостей мистических процессов и их взаимодействий, верно? Даже некоторые его студенты в четвёртом или пятом поколении это не всегда понимали, не стоит многого ждать от ребёнка, который о магии узнал примерно год назад. — Это как раз совсем нетрудно.
— Внимательно слушаю, — сев напротив, Гермиона сложила руки на груди и выжидательно посмотрела на собеседника, всем своим видом излучая скепсис.
— Для начала, на первом курсе разъясняют суть концептуальной магии и механизм её действия? — задал уточняющий вопрос маг. Её самоуверенное отношение он пока игнорировал, но это далось уже труднее.
— Прости, что?
— Приму это за «нет», — произнёс он снисходительно вместо ответа. — Но хотя бы что такое «концепция» тебе объяснять не нужно?
— Не нужно. Концепция — это какая-либо идея или представление, отдельно от его реализации. Ну, например, концепция самолёта, как машины тяжелее воздуха для полётов в небе, существовала ещё в Античности и в эпоху Возрождения, однако полноценно воплотить её смогли лишь около ста лет назад. Или возьмём концепцию силового поля — идея из фантастики о некой невидимой стене или куполе, останавливающем пули и снаряды в воздухе, не пропускающем внутрь людей или машины, но при этом нематериальном. Наука пока только подходит к подобному, а вот у волшебников оно уже реализовано в виде отдельных защитных заклинаний.
— Неплохо, — оценил маг. Что ж, с этим можно хотя бы попытаться работать. — Теперь возьмём простейшее заклинание за второй курс «алохомора» и его более продвинутые аналоги. Что оно делает?
— Открывает замки, — ответила Гермиона, почти обиженно. Её задевала лёгкость этого вопроса.
— Верно. А как оно это делает? Вот у нас есть замок — объект сложной формы с механизмом внутри и отверстием для ключа, — Арчибальд указал пальцем в сторону двери для наглядности примера. — С точки зрения законов физики или химии, это, грубо говоря, просто кусок железа. Как определить, «закрыт» он или «открыт», если сами эти понятия для физических законов лишены смысла? И вот тут в дело и вступает концептуальный уровень реальности. Этому предмету свойственны те или иные концепции, описывающие его свойства и состояние, а заклинание способно одну или несколько из них изменить, зачастую, временно. С помощью магии ты создаешь концепцию, в данном случае «открытости» и замещаешь ею одну из собственных концепций предмета. Это хотя бы понятно?
— Как раз с научной точки зрения звучит крайне бредово, но признаю, что внутренне логично, — уже не так недоверчиво признала ведьма. — А почему речь идёт об «одной из концепций», а не о всех сразу?
— Потому что тебе требуется изменить одно из его свойств, в данном случае — текущее состояние. А не изменить внутреннее устройство или местоположение. Если ты применишь «открытость» не на ту концепцию объекта, то можешь не открыть замок, а, например, заставить исчезнуть, превратив в «открытое пространство», то есть в пустое место.
— Хорошо, допустим на время, что ты прав. Как это связано с превращением попугая?
— Очень просто, механизм идентичен. При помощи заклинания ты создаешь концепцию, в данном случае — «бокал». Это нетрудно, ведь его легко себе вообразить. После чего ты с помощью магической энергии и палочки применяешь её к птице, переписывая её собственную концепцию, собственно «птица-попугай». Если ты изменяешь лишь концепцию облика, то превращение и затем возвращение к исходной форме произойдёт безболезненно, если же ты перепишешь не только облик, но и суть объекта, прочие его свойства, а потом он вернется обратно, то, скорее всего, птица уже будет мертва. Потому что она какое-то время не выглядела, а являлась неодушевлённым предметом. Но это, разумеется, дольше и сложнее. Кроме того, чем больше вложено было сил, тем дольше твоя замена продлится, пока мир не сотрёт её и всё не вернётся обратно.
— Что значит «мир сотрёт её»? — спросила Грейнджер уже с искренним интересом.
— Неверно говорить, что магия антинаучна, ведь она подчиняется чётким правилам, — наставительно заметил Кайнетт. — Однако она неестественна для физического мира, это факт. Любое магическое воздействие требует взамен энергии, и тем больше, чем оно масштабнее, дольше и чем выше его уровень. А для превращений затраты зависят ещё и от разницы между двумя объектами, как физической, так и концептуальной — превратить шпагу в меч куда проще, чем кирпич в берёзу. А превратить кусок льда в такого же размера кусок угля куда трудней, чем кажется, ведь они