Джанант заглянула на кухню, снимая платок, запыхавшаяся.
— Ты так крепко спал, жаль было будить. А тут позвонили… — Она наткнулась на его тяжелый и не предвещающий ей ничего хорошего взгляд. — Что ты?.. Мне просто позвонили, — она замешкалась. — Я теряюсь, когда ты так смотришь.
— Обыкновенно смотрю. Кто позвонил?
— Вот, — обиженно скривилась Джанант и протянула ему ключи от машины. — Позвонили, чтобы я спустилась и забрала ключи из почтового ящика, а машина стоит на соседней улице. Я сходила посмотреть. Вполне приличная тачка. Хотя я бы предпочла ослика и повозку, на которой местные перевозят стройматериалы и тюки с тряпьем и овощами. Ехать бы на таком ослике и никуда не приезжать. — Она прикрыла нижнюю часть лица платком, который комкала в руках. Горюнову показалось, что она сейчас расплачется, но он уже давно не попадался на подобные уловки.
— Мы же договаривались. Ты не должна ничего предпринимать без моего ведома. И не надо делать из меня этого самого осла с повозкой. Я не буду тащить бесконечно долго тебя, твои девичьи тайны, уязвленное самолюбие. Что за самодеятельность?! Ты теперь полноценный боец, надеюсь, адекватный и ответственный. Хочется верить. Только в таком случае ты сможешь разобраться в своих семейных перипетиях и восстановить справедливость. Если ты этого хочешь в самом деле. А если нет, то и дальше веди себя как взбалмошная девчонка.
— Разве так работают с агентами? — Она отвела руки с платком от лица. И глаза из жалостливых стали сердитыми и даже злыми. — Не стоит меня учить! Ты и так загнал меня в угол. Перестань в этом углу тыкать в меня саблей.
— Саблей не тыкают, а рубят, — Горюнов протянул ей банан, а сам взял ключи и взвесил их на ладони, разглядывая брелок. — Что еще? Ведь кроме ключей и прилагающейся к ним машины поступили инструкции, как машину использовать?
— Верно! Мы завтра отбываем в Лахор. На машине.
— Ты связывалась с отцом? Говорила же, что он сам на тебя выйдет…
— Я и не связывалась. Ты же просил этого не делать в твое отсутствие, — она выглядела покорной, а в глазах посверкивали дерзкие огоньки. Теперь от состояния подавленности она перешла к состоянию: «А гори все синим пламенем» или «Однова живем!». Горюнову не нравились оба варианта и поведение Джанант, словно она накачалась чем-нибудь из своего стеклянного шприца. Может, она все-таки провела его, и он получил в агенты наркоманку с многолетним стажем? Раздеть ее и осмотреть? Значит унизить и растоптать. Если только сделать это под благовидным предлогом внезапного порыва страсти? Он не удивился бы, если бы Джанант ответила взаимностью. Не зря же глазки подводила и щеки нарумянила… Но выбери он такой вариант, чтобы проверить ее на наркотики, его «унизят и растопчут» в Центре. Причем унижения будут многократными, а топтать его будет не только Уваров, но и радостно примкнувший к нему Александров, а то и Зоров.
Между унижением Джанант и своим он сделал однозначный выбор:
— Покажи свои руки, сгибы локтей, — уточнил он.
— Ты что? — шепотом спросила Джанант, отступив на шаг и упершись в обеденный стол. Отступать дальше некуда. — Я не…
Горюнов не стал препираться. Подступился и, схватив девушку за запястье сначала одной руки, а затем другой, подняв до локтей широкие рукава ее рубашки, осмотрел молочно-белые руки Джанант. Чистые, с нежной кожей, по которой он провел пальцами, показавшимися черными на фоне этой ослепительной белизны. От его прикосновений ее словно бы током ударило. Она все же вырвалась и попыталась хлопнуть Горюнова по щеке, но он увернулся. Сказал сердито:
— Следы от инъекций могут быть и на других частях тела, но мы не будем осматривать ни пальцы на ногах, ни другие интимные места. Понадеемся на твое честное слово.
— Я не наркоманка! С чего ты взял? Как ты смеешь! — И глаза ее снова стали темными, чернее чем от природы. Злющими.
— Откуда ты узнала о поездке в Лахор, если с отцом не говорила? Как я понимаю, ты только ему подчиняешься напрямую.
Джанант нервно одергивала рукава рубашки и зыркала на Петра исподлобья.
— В машине карта, — наконец снизошла она до ответа. — На ней отмечен Лахор. А вот для чего нам туда, — она пожала плечами. — Отец скажет.
— А до того ты про Лахор ничего не слышала? Что-то же должны были тебе говорить про нынешнюю поездку в Пакистан!
Его низкий хрипловатый голос, так раздражавший ее в первые дни их общения, теперь казался не наглым и скрипучим, а грустным, глубоким и вдумчивым. Но при всей его вдумчивости и значительности он никак не мог усвоить, что с ней никто никогда не считался, а она никому и никогда не задавала лишних вопросов. Ей говорили ехать в Сирию, она ехала, говорили собираться в Пакистан — она паковала сумку и отправлялась. От часа к часу, изо дня в день жила по инструкции, и ее все устраивало. Так легче, проще — не думать, не интересоваться, не проявлять инициативу и надеяться, что действует во благо страны и людей.
— Что, все твои многочисленные телохранители собирались с тобой в Пакистан? — вдруг спросил Петр насмешливо. — Целая толпа. Вы бы вместе были группой штукатуров?
— Насколько меня информировали, — хмыкнула Джанант, видимо вообразив себя в роли бригадира штукатуров, вооруженных до зубов отнюдь не валиками и шпателями, а чем-то посерьезнее… — я бы отправилась с одним-двумя. Женщиной и мужчиной. Теперь уже не стали подбирать женщину, тем более, я настаивала лишь на твоей кандидатуре. Интересно, чем теперь мне это аукнется? Прежде я никогда ни на чем не настаивала.
— Надо же когда-то начинать, — пробормотал Горюнов. — Где эта машина, надеюсь, не под камерой ее поставили? Тут везде светишься в камеры наблюдения. Особенно Исламабад ими нашпигован.
— Чего уж… Мы и на границе засветились. Ты ведь говорил, что наш связной здесь служит в полиции.
— А для твоего удобства это, к тому же, женщина. Если нам и впрямь придется ехать в Лахор, надо успеть встретиться с ней здесь. Мне важно, чтобы вы наладили личный контакт. Я же не буду торчать тут с тобой вечно. Пойду погляжу, что за тачка. Надо быть готовыми к выезду. Проверить бензобак. Ты водишь машину? — Он с досадой заметил, что Джанант отрицательно покачала головой. — Где ты там карту нашла? В бардачке? А оружие?
— Оружие я не видела. Мне сказали, что оно в багажнике, под поликом, внутри запаски. А что? — Джанант, как ей казалось, незаметно провела ладонью по своему локтю, все еще переживая недавнее нападение на нее Горюнова.
— Вот, думаю, стоит ли нам тащить с собой ствол