***
Повезло, что Катя сразу взяла трубку.
– Это Марина Белых. Вы можете сейчас говорить?
– Да.
– Я согласна взяться за расследование.
– Хорошо! Вам аванс на карту перечислить или при встрече наличными отдать?
– На оплату расходов перечислите на карту. Тысячи, думаю, хватит.
– Не вопрос, тысяча долларов. А номер карты?
– Номер карты сброшу СМС.
Марина вернулась в квартиру к Ирине Варфоломеевой.
– А вот теперь я вас внимательно слушаю. И если информация окажется достоверной, то вознаграждение вы получите сразу, хоть наличными, хоть перечислением.
«Мама познакомилась с Василием Безрыбкиным в альпсекции. Он уже был разрядник, а она – новичок. Разрядники помогали тренеру проводить занятия. Василий был высокий, стройный, кудрявый блондин с голубыми глазами. По нему вздыхала половина девушек-альпинисток. Мама, как видите, была маленькая, худенькая, черноволосая, не очень красивая. Она не умела ни одеваться красиво, ни краситься, ни кокетничать. Зато была хорошо развита физически. В альпсекции очень ценили спортивные качества. Мама хотела выделиться в глазах Василия и поэтому тренировалась, как одержимая. Она к весне уже отжималась на пальцах от пола и подтягивалась 20 раз, лучше всех бегала кроссы. Конечно, мускулы не улучшили её фигуру, зато в мае она стала призером соревнований по скалолазанью в Томской области. Вот здесь как раз она снята у подножья скалы перед началом подъема. Обвязка, каска, страховочная веревка, лицо сосредоточенное, руки уже подняла, чтобы сразу начать лазанье. А сзади, нерезко, это Василий Безрыбкин стоит, он держит второй конец страховки. Конечно, она старалась изо всех сил. Они выехали туда на три праздничных первомайских дня, жили в палатках, мерзли ужасно по ночам. Но грела романтика, песни у костра, мечты о поездке в горы. Там и завязался их роман, на высоком красивом берегу реки Томь, в палатке под соснами.
– Стоп, Ирина! Не очень понятно, где при этом была жена Василия, Света?
– Ах, Света! – Ира досадливо поморщилась. – Она тогда ещё не была женой Василия, иначе мама не связалась бы с ним. Но Света уже была беременна, только скрывала это. Поэтому она не ездила на скалы. А как приехали в Новосибирск, Света – бац! – справку на стол, и потащила Василия в ЗАГС. А мама не стала права качать, а через месяц поняла, что ждет ребёнка. Она Василия очень любила и решила оставить его ребёнка, родила меня, стала матерью-одиночкой. Ей комнатку выделили в общежитии. Безрыбкиным – тоже, только побольше. Они со Светой даже считались подругами, гуляли вместе с колясками, за продуктами по очереди бегали.
– Простите, Ира, как вас по отчеству? Васильевна?
– Нет, конечно. Мама меня записала на свое отчество. Я – Ирина Петровна. Вот мой паспорт, дата рождения.
Марина задумалась над датой рождения. Что-то здесь – ложь. Ира родилась в январе 1975 года, примерно через год после Кати Безрыбкиной, а вовсе не через месяц. Или вообще все – ложь?
– Простите, но мне надо сначала поговорить с вашей мамой, кое-что уточнить.
Звонок в дверь, ещё и ещё раз.
– Иду, бегу! – подчиняясь нетерпеливому трезвону, побежала к двери Ирина.
Марина вышла в коридор.
– Вечно ты ключ в замке оставляешь! Возьми сумку, да не просыпь ягоду, – накинулась на Иру маленькая сухонькая пожилая женщина, ростом примерно до плеча дочери. В полутемной прихожей после солнечной улицы она не сразу разглядела гостью.
– Ой, вы уже пришли! Марина, кажется? Извините, что так долго, перерыв в электричках большой оказался, одну отменили. А я на полив ездила.
– Ничего, все в порядке, Татьяна Петровна! Ваша дочь меня встретила, и чаем угостила, и разговорами заняла.
– Разговорами? – Мать вопросительно глянула на Ирину.
– Да, Марина пишет книгу про альпинистов Безрыбкиных. Я достала твой альбом и рассказала все, что вспомнила.
– Вот спасибо, Ирочка! Молодец! Ну, всё, я тебя больше не задерживаю. Иди, а то Кольку некому ужином покормить. Пакет захвати, здесь огурцы и ягода в баночке.
– А, может, его сюда вызвонить? – Ирине явно не понравилось, что её выпроваживают.
– Нет-нет, в другой раз. Видишь, какая у меня гостья редкая. Нам надо поговорить в спокойной обстановке.
«Железная леди!» – Восхитилась про себя Марина, когда Ирина без звука покинула квартиру матери, уже за порогом сделав Марина незаметный жест поднесенной к уху рукой: «Созвонимся».
Татьяна не стала тратить время на переодевание, осталась, в чем пришла: в рубашке-ковбойке с красно-синими клеточками и черных линялых трикотажных брюках. Она сразу повела Марину в кухню кормить ужином, как та ни отнекивалась. Татьяна была худощавой, мускулистой, чуть сутулой и быстрой в движениях. Со спины её можно было бы принять за девушку-подростка. Лицо с сеткой глубоких морщин сразу выдавало преклонный возраст. Волосы небрежно причесаны, неаккуратно стрижены, покрашены в очень темный, почти черный цвет, но седые корни уже отрасли на сантиметр. Татьяна поставила перед Мариной тарелку с огурцами, кружку с малиной, а сама торопливо разбила на сковородку с полдюжины яиц.
– Извините, что так, на скорую руку, ничего не готовила.
– Конечно-конечно. Это вы меня извините, что я к вам, как снег на голову свалилась.
Марина ела спелую пахучую малину по ягодке и незаметно погладывала на Татьяну. «Кто же и что здесь врёт? Или Иру обманула мать? Закрутила роман с женатым другом за спиной лучшей подруги? По её виду – не скажешь. Странно, что она вообще родила. Такая она несгибаемая, строгая. Может, это она взяла ребёнка из детдома и скрыла ото всех? Нет, разница в возрасте большая, да и девочку могли узнать друзья-альпинисты. Может, это Ирина детская фантазия? Придумала себе папу, погибшего альпиниста. Нет, не сходится. Детская фантазия – не повод ехать в Киргизию и ставить памятник на семейной могиле Безрыбкиных. Надо обязательно поговорить с Ириной».
После предельно быстрого ужина, Татьяна усадила Марину в то же кресло и взяла в руки тот же альбом.
– Вы уже беседовали со Степаном Кординовым? Что он вам рассказал?
– О, очень много. Прочитал часовую лекцию о советском альпинизме.
– Могу себе представить. «Альпинизм, как военно-прикладной вид спорта, был хорошо развит в СССР».
– Да, всё в этом роде: про разряды, обучение, альплагери, восхождения…
– «Лагеря», – автоматически поправила Татьяна.
– Что вы сказали?
– «Альплагеря», как у военных. «Шуткам не учат в наших лагерях, и когда придется воевать в горах, вместе с ледорубом возьмешь ты автомат…» Простите, я вас перебила. Но для книги это важно, как говорят альпинисты.
Марина не хотела тратить время на ещё одну лекцию. Спортивные высоты, завоеванные Безрыбкиными, её тоже мало волновали. Ей не терпелось разобраться с дочерью погибших альпинистов