– Да, с приемным отцом ей повезло.
Татьяна всё же заплакала, тихо, вытирая слезы бумажной салфеткой. А Марина подтянула поближе альбом, чтобы выбрать хорошее фото Безрыбкиных. Среди нерезких любительских снимков на скалах, у палатки, в лесу, ей попалось фото из ателье: семья с годовалым ребенком сидит, улыбаясь в объектив. Качество профессиональное.
– Можно, я скопирую это фото?
– Конечно, любое копируйте. Снимков не очень много, наверху – вообще почти нет.
– Странно, что Катя выросла, совершенно не похожей на родителей.
– А вы когда её видели?
– Недавно, этим летом, в Москве.
– Ну, да, она живет в Москве. И как же она могла вам показалась непохожей? Катя – вылитая Света: и глаза, и волосы, и фигура та же, ростом, правда, повыше. Да что я рассказываю, у меня же есть её фотография. Сейчас найду. Мы с ней снялись на память под Такмаком в 2007 году.
– Простите, где?
– На Красноярских Столбах, под скалой Такмак. Там Красноярская ДЮСШОР по скалолазанию проводила открытые соревнования на приз памяти Безрыбкиных. Как раз 30 лет со дня гибели.
– Подождите, Татьяна! Вы ничего не путаете? Какая может быть ДЮСШОР – детско-юношеская спортивная школа олимпийского резерва – по скалолазанию, если это не олимпийский вид спорта?
– Представьте, Марина, я тоже так сказала! А мне ответили: «Пока – не олимпийский». А кадры готовить надо. У них с 75 года выросли 13 мастеров спорта международного класса!
– Ладно, с ДЮСШОР все понятно! Но что делала на соревнованиях Катя Малежина?
– Как, что делала? Речь произнесла, родителей помянула и вручила главные призы по женской и по мужской дистанции. А почему вы сказали «Малежина»? Это её фамилия по мужу? Господи, да где же эта фотография! Вот она, на самом дне. Смотрите.
«О! О! О! Это вообще не Катя Малежина, а совершенно другая девушка! Серые глаза, скуластенькая, волосы темно-русые, да и ростом ниже Кати Малежиной сантиметров на пять».
– Д-да, сходство со Светой несомненное. – «Ничего не понимаю! Дочь номер три?» – Что вы говорите?
– Почему вы сказали «Малежина»? Её фамилия Захарова.
– Да я оговорилась, – не моргнув глазом, соврала Марина. – Как раз вчера альбом смотрела про усадьбу «Малежино», машинально вырвалось. Итак, Катя Безрыбкина- Захарова приехала в Красноярск.
– Да, её приемный отец, Захаров Георгий Иванович, работал в той самой спортшколе. Он когда-то дружил с Васей и Светой, они в одной школе учились. Он и его жена, Галя, – оба скалолазы. Прекрасные люди! Никто из наших не знал про Захаровых, но Кате они с самого начала говорили, что она Безрыбкина. Идея Приза памяти родителей пришла в голову именно ей. А я просто в Интернете прочитала и позвонила Захаровым. Они пригласили меня приехать. Каюсь, на сопку я пешком не рискнула, поднялась на кресельном подъемнике. Потом немножко по гребешку по тропе – и подножье скалы Такмак. Там красиво: скалы оранжевые, сосны зелёные, сверху весь город видно. А возле скалы – Света стоит, вернее, Катя. Я чуть в обморок не упала. А рядом – мальчик, её сын, его зовут Вася. Ему 10 лет, он участвовал в соревнованиях по младшей группе. Мы с Катей познакомились, поговорили, теперь переписываемся по электронной почте.
– Не каждый в вашем возрасте владеет Интернетом.
– Ира приобщила, году, наверное, в пятом.
– А я как раз хотела спросить…
– Об Ире?
– Нет. Да. А она ездила с вами в Красноярск?
– Нет, в то лето она отдыхала с Колькой в Сочи.
– А кто это, Колька? Зять?
– Внук. Ему сейчас 13. Начал расти, тощий, как оглобля. И ест – все, как в трубу вылетает. А с мужем Ира давно развелась. Я, к сожалению, не смогла ей дать примера нормальной семьи.
– Вот об этом я тоже хотела вас спросить…
– Да, понимаю. И заявляю официально: чтобы вам ни наболтала Ирочка, она – не дочь Василия Безрыбкина.
– Это точно?
– Мне ли не знать!
– Да, конечно, но она уверена в другом…
– Я её обманула.
– Почему?
– Долго объяснять. Но, чувствую, вы мне не верите. Ладно, расскажу. Только никому – ни слова.
***
Вы себе не представляете, как с такой внешностью, как у меня, нормально выйти замуж и завести ребёнка. Я была всегда такой комплекции: худая, жилистая, совершенно не сексапильная. И спорт себе подобрала мужской. В альпинизме отношение к женщинам было двоякое. Кординов вам не говорил? «Женщины в альпинизме – или ломовые лошади или керосинщицы».
– Как вы сказали, «керосинщицы»? Что это значит?
– Это такой жаргон альплагерный. Им обозначались негативные явления, мешающие спорту: слабая физподготовка, спиртное и женщины, в смысле секса. Такая песенка была весёлая: «Если ты, идя на ужин, был в палатке обнаружен, обнаружен не один – это тоже керосин». Песенка была шутливая, условий для разврата и пьянства в горах практически никаких.
– То есть как никаких условий? Не на улице же все спят? Есть домики, палатки.
– Да, но это вам не курорт. Климат в горах суровый: днем жарко, ночью холодно. На верхних ночевках вообще ночью вода в ручьях замерзает, все ходят, да и спят в пуховках и пуховых штанах. В лагере комнаты на 4-5 человек, вверху палатки на 4 участников. Лишний груз вверх никто не таскает. Представьте крутую тропинку над обрывом, на каждом шаге, как по лестнице, вверх и вверх. А в рюкзаке еще продукты, спальник, снаряжения килограмма по два, примус, бензин. К женским слабостям снисхождения нет. Если ты не красотка, не флиртуешь или хотя бы не готовишь вкусно, то, будь добра, тяни рюкзак с полным грузом и на восхождении работай наравне с мужиками. Я тренировалась, как сумасшедшая, на скалах брала призы, рюкзаки таскала неподъемные. Меня уважали, относились, как к «своему парню». А я была влюблена, нежно и безответно. Имя не назову, это и не Безрыбкин, и не отец Иры.
– А он, ваша безответная любовь?
– Он прекрасно ко мне относился, ставил прочим девушкам в пример, но женился всё время на типичных «керосинщицах», которые пытались ему запретить ходить в горы, требовали денег, скандалили, разводились. И он опять наступал на те же грабли. Находил новую красотку с голливудской фигуркой и стервозным характером. А я ждала, надеялась, да вдруг решила: хватит с меня! Возраст уже такой, что пора гнездо свить, а я всё в штормовках по