Местами задействовал матросов и грузчиков, выдав те самые длинные жерди. А спустя время защелкали многозарядные арбалеты Чо-Ко-Ну. Конечно, проникающая способность у болтов не велика, не сравниться ни с коротким луком степняков, ни с охотничьим длинным гунн* уханьцев. Но скорость перезарядки столь высока, что точность и пробитие становились не столь критичны. К тому же научить пользоваться можно любого за очень короткий срок.
Не смотря на грамотную и слаженную работу бойцов охраны, а также толковые советы и распоряжения капитана, численный перевес был на стороне атакующих. Раз за разом поднимались ранее сброшенные и раненые пираты, стараясь отвоевать хоть кусочек на палубе, только это им удавалось за счет беспорядочного размахивания оружием, как просачивался второй, за ним третий. Но самой большой проблемой была веревочная лестница, которую умудрились закрепить речные разбойники. Используя её, пираты освобождали одну руку, раскручивая мельницу. Пару раз удавалось пробить защиту и скинуть неприятеля. Получив столь яростный отпор, нападающие сменили тактику. Дождавшись, когда прибудет подкрепление, они сменили топоры и длинные ножи на совершенно иное оружие.
Лю син чуй, прозванный в Ухане летающим молотом, Сань цзе гунь, скрепленные цепями три колена, Гань цзы бянь, одна из форм кистеня, где гасилом являлось острозаточенное лезвие. Пираты получили преимущество в дистанции нанесения увечий, а также ввергли в замешательство защитников. Удары таким оружие было трудно заблокировать. А поставленный мечом блок лишь менял направление грузила, обрушивая на защищающегося мощный удар под сложным углом атаки. Первый разбойник уже твердо стол на ногах, раскручивая восьмерку, тут же появлялся за его спиной другой. Каждые десять ударов сердца появлялись все новые и новые враги. Максуду и Ляосянь удавалось сдерживать врагов опасными выпадами, удачно применял удары ветром и стихий воды Госра. Самых нетерпеливых и резвых пиратов, алчущих поживы и крови, парочка успела окончательно успокоить. Их бездыханные тела лежали на палубе, мешая противнику маневрировать. Сильно помогали матросы с длинными жердями. орудуя столь странным оружием, помогали бойцам первой линии с удержанием разбойников на дистанции.
Создалось шаткое равновесие, когда болты в коробках уже закончились, а ни противники, ни защитники не могли поразить и обратить в бегство друг друга. Все изменилось, когда на палубу взобрался здоровяк. Выше Максуда на целую голову, в плечах шире дважды. Толстый живот, свинячьи глаза, а грудь великана дополнительно защищал толстый кожаный фартук с нашитыми поверх бронзовыми пластинами. Первой жертвой великана стал матрос, что решил попробовать свои силы, но через мгновения его сшиб с ног мощный удар палицы. Бан-оружие сильных и выносливых бойцов. Размеров в три локтя, усиленная металлическими конусами, она внушала уважение, но чаще ужас.
Низкий, гортанный звук прошел над водой, слышимый, несмотря на шум боя, звон железа и стали, стоны раненных и умирающих, боевые кричи тех, кто рвался в схватку. Он вызывал оторопь и ужас. Словно дикий зверь рвался не в бой, а на охоту за двуногой дичью.
Она – перехватила меч поудобней. Биться привычным стилем было бы трудно, может даже невозможно, скользкая от крови палуба под ногами, раскачивающаяся на легкой волне джонка торговца, спины воинов, которые толкались на ограниченном пространстве у бортов… но она не зря училась у лучших мастеров меча и недаром могла гордо носить на поясе гуань «Лучшей Ученицы Весны и Осени». И знает, что нужно делать, используя все ресурсы и возможности.
Мастер меч не ищет себе идеальные условия для поединка – так учил ее мастер Ло, один из наставников по фехтованию. Конечно, прекрасно, когда ты и твой соперник сходитесь один на один, в ровном кругу, с песчаным покровом чтобы не скользила нога, когда за вашим поединком бдительно смотрит судья, готовый в любой момент признать касание или удар, а то и вовсе остановить поединок, но… мастер меча не всегда может позволить себе идеальные условия. А значит - он сам должен меняться под те условия, что его окружают, становясь – идеальным мечником именно для этих условий. Например, вот сейчас… стоять в первых рядах, размахивая мечом – это трата сил и энергии, а еще – излишние риски. Она может помочь своим по-другому, вставая у них за спинами и ударяя мечом из-под плеча, из-за спины, даже – пригнувшись к земле снизу, между широко расставленных ног! Наложенные ей на себя усиления – позволяют ей вытягивать руку с уколом куда дальше, чем ожидается и как правило противник, отвлеченный на воина прямо напротив себя – не успевал среагировать на неожиданный укол. Тем более что он наносился из слепой зоны, оттуда, откуда он никак не мог ожидать атаки!
- Школа Змеи! Ядовитый Клык! – и ее рука вытягивается в стремительном уколе, проходя под мышкой у стоящего впереди бойца, пронзая грудь бородатого пирата, который только что принял лезвие сабли дао на свой тесак, защитив голову от удара. Он удивленно пялится на кровавый фонтан, который выплескивается из его плоти, когда меч Ляосянь выдергивается из ее плоти легким движением. Боец впереди – кричит и обрушивает на умирающего пирата свое оружие, но Ляосянь уже наносит следующий укол – в стоящего за ним. И еще один. Она начинает входить в темп, начинает понимать логику происходящего и то, как именно нужно действовать ей сейчас. Тесное пространство, толкучка на палубе – значит нужно меньше перемещаться, так она не мешает своим обороняться, не путается под ногами, не создает дополнительную суету. Воины в первых рядах держат удар, закрывая ее своими телами, а она, стоя на месте – атакует их противников неожиданными ударами! Просто… расставить ноги пошире, словно врасти в палубу, будто столетнее дерево – пустив корни в полированное, покрытое кровью дерево! И…
- Жало Змеи! Танец Десяти Тысяч Ударов! – кричит она, выплескивая свою Ци в меридианы и ее руки – словно расплываются и исчезают в воздухе! Когда-то она видела как быстро снует туда-сюда язык во рту у тотемной покровительницы их стиля – так быстро! И сейчас ее рука с мечом была словно жало змеи – оно появлялось и исчезало, едва нанеся укол! Укол-укол-укол-укол!