Я делаю еще один глоток крови.
— Хорошо. Следующий вопрос. Получаем ли мы какие-нибудь другие способности, когда меняемся?
— Например? — спрашивает Лукас.
— Не знаю. Например, читать мысли, разжигать огонь с помощью мыслей или что-то в этом роде.
— Я об этом не слышал, — говорит Генри.
Лукас изучает меня.
— Это очень редкое явление. Почему ты спрашиваешь, Скай?
— Просто так. — Я делаю еще один глоток. — Просто посмотрела слишком много фильмов про вампиров, наверное.
Его взгляд сужается на мне.
Я смотрю на него в ответ, как завороженная. Точно так же я чувствую себя с людьми и их неотразимой кровью. Как будто у меня есть потребность, которую может удовлетворить только он, что совершенно не так. Однако то, что мои соски под пиджаком затвердели, не помогает.
— Ты давно кормился? — спрашивает Генри, прерывая соревнование взглядов. Слава богу. — Ты выглядишь немного голодным, отец.
— Это следующее в моем списке дел.
— Моника, — обращается Генри к женщине в облегающем платье, свернувшейся калачиком на коленях у другого вампира. — Подойди сюда, пожалуйста. — Затем он снова поворачивается к нам и говорит: — Мы познакомились в VIP-секции на концерте Stage Dive в прошлом году. Очаровательная девушка и веган, что придает крови такой интересный вкус.
Моника великолепна, с оливковой кожей и вьющимися каштановыми волосами длиной до плеч. Она от природы грациозна. Ей даже не нужна вампирская кровь, чтобы сделать ее такой. И я ни капельки не ревную, потому что это было бы просто странно.
Взгляд Лукаса останавливается на ней, и все его тело становится неподвижным. Как будто он вот-вот набросится или что-то в этом роде. Затем его губы кривит улыбка, и он, не говоря ни слова, берет ее за руку и ведет вглубь сада.
Я почему-то смотрю вслед, пока они не скрываются из виду. Наверное, это свойственно новорожденным. Быть привязанной к вампиру, который убил меня и заставил выпить его кровь, и так далее. Все остальное не имеет смысла. Потому что на самом деле мне все равно, уйдет ли он с кем-то другим.
— Не волнуйся, он скоро вернется. — Генри с улыбкой сталкивается своим плечом с моим. — Ну, может, и не скоро. Он не трахался уже более семидесяти лет. Не удивлюсь, если он забыл, как это делается. Как ты думаешь, мне стоит сходить туда и дать ему несколько советов? Напомнить ему, что куда входит? Здесь наверняка найдутся книги по анатомии, которые мне пригодятся.
Я потягиваю кровь и держу рот на замке.
— Нет. Наверное, ты права. У отца не очень хорошее чувство юмора, — говорит Генри. — Слава богу, что ты здесь, сестренка. Где бы я был без тебя?
— Понятия не имею.
— Я тоже. — Он ухмыляется. — Трахаться и кормиться, очень хорошо сочетается. Тебе стоит как-нибудь попробовать. Учти, смертные могут быть такими хрупкими. Ты хорошо танцуешь?
— Ну…
Изнутри доносится крик, и через французские двери в сад выходит крупная фигура. Это вчерашний охранник с бритой головой и в костюме. Тот самый, который охранял стальную дверь в подвале отеля Boulevard. Все обходят его стороной, но никуда не уходят. Нет, черт возьми. Они все собираются снаружи, глаза горят от возбуждения по поводу того, что сейчас произойдет.
— О, черт, — бормочет Генри.
— Что? — спрашиваю я.
— Лукас, — кричит мужчина. — У нас с тобой дело.
Лукас появляется напротив него в мгновение ока. Он вытирает кровь с подбородка и говорит:
— Привет, Берин.
— Я не бросил тебе вызов вчера вечером, потому что не хотел позорить совет. Но теперь я покинул свой пост. Пришло время ответить за его смерть.
— Арчи не заслуживает твоей преданности.
— Возможно, нет. Но он заставил меня. Я был членом его гвардии почти столетие.
— Как он прошел через руны? — шепчу я.
Генри наклоняется ближе.
— Отец считает его другом. По крайней мере, считал.
— Я понимаю, — говорит Лукас с грустью в глазах. — Это вопрос чести. Ты готов?
Берин кивает.
Все происходит не так быстро, как когда он убивал Арчи или Кристоса. Они набрасываются друг на друга, хватаются за руки и наносят удары. Лукас вырывается и крутится, врезаясь локтем в нос другого мужчины. Я вздрагиваю от звука ломающейся кости. Когда хлынула кровь, среди собравшихся гостей раздается стон, и они подбираются ближе.
Берин бьет Лукаса кулаком в скулу, заставляя его откинуть голову назад. На его лице мелькает вспышка боли, которая тут же исчезает, и я без раздумий бросаюсь вперед.
Генри обхватывает меня за талию и прижимает к своему твердому телу.
— Нет, не надо, милая. Ты только отвлечешь его. Он не поблагодарит тебя за вмешательство.
— Но…
— Смотри внимательно, — говорит он, прижимаясь губами к моему уху. — Ты ведь можешь отслеживать его движения, не так ли? Ты видишь его?
Я киваю.
— Лукас двигается не так быстро, как мог бы. Он позволяет ему ударить себя.
— Верно, — говорит Генри. — Он позволяет своему другу нанести несколько ударов, прежде чем закончить бой. Он делает ему одолжение.
— Разве Берин не знал, что ему не победить?
— Без сомнения. — Генри насмехается. — Но некоторые предпочитают искать смысл в вечности, живя по архаичным кодексам или еще какой-нибудь ерунде. Самодовольные придурки.
Однако Лукас не затягивает с этим. Вскоре он уже держит другого вампира на коленях. Мелкие порезы и синяки на их лицах затягиваются, пока мы наблюдаем. Приятно знать, что у нас ускоренное заживление.
— Не заставляй меня делать это, Берин.
— Клянусь честью, — вот и все, что говорит другой мужчина своим напряженным голосом.
Губы Лукаса поджимаются. Затем он пробивает рукой спину Берина и вытаскивает его сердце. Тело, превратившись в пепел, замирает в его руках. Вот и все.
— У