Генри вздыхает.
— Очень жаль.
— Она не должна была пропустить это событие. — Бенедикт серьезно огорчился. — Почему бы тебе не пристрелить Генри прямо сейчас? Я придержу его для тебя.
— Очень смешно, — говорит Генри.
Я просто улыбаюсь.
— Нет. Спасибо.
— Я не буду помогать тебе выковыривать пули из живота и ноги, если ты не будешь со мной любезен, Бенедикт. Я предупреждаю тебя.
Лукас не обращает на них внимания и вытирает пыль с рук, пересекая комнату. Он наклоняется, я поднимаю руку, и мы встречаемся посередине. Как и должно быть. Не представляю, насколько синяки и ушибы на его губах могут быть болезненны. Но я нежно целую его. И этот поцелуй обещает гораздо больше. Годы, эоны и все остальное. Я действительно чувствую, что у нас все может получиться.
В его глазах загорается огонек, когда он говорит:
— Скай может пристрелить кого-нибудь в следующий раз, когда мы снова соберемся вместе.
Бенедикт только кивает.
Но я смеюсь.
— В следующий раз. — Потом я перестаю смеяться. — Подождите. Вы же не серьезно?
Эпилог
— О каком слове я думаю? — спрашивает Лукас, укладываясь на нашу кровать.
Я встречаю его взгляд в зеркале, когда заканчиваю расчесывать волосы.
— То же самое слово, о котором ты всегда думаешь.
— Тебе нужна практика, Скай. Давай.
— Это будет просто секс.
— Может, и не будет.
— Но это будет так.
Его ленивая улыбка… вампир слишком красив для своего блага.
— Но может и не быть.
Прошло больше месяца после разборок с Марком. Дом в основном приведен в порядок. Правда, до сих пор то тут, то там попадаются осколки разбитого стекла и шальные перья подушек. Генри любит называть это военным конфетти.
Лукас побывал на нескольких заседаниях совета, и капитальный ремонт отеля продолжается. Кажется, в городе ангелов все успокоилось. По крайней мере, на данный момент.
— Ты не спросила о шкатулке с драгоценностями, которая стоит у тебя на прикроватной тумбочке, — говорит он, протягивая шкатулку.
Оказывается, он был прав, когда говорил о том, что у него больше вещей в запасе. Вампир, похоже, обладает безграничными ресурсами. И он заваливает меня подарками. Я чувствую себя неживой Золушкой. За пару месяцев я превратилась из отчаянно нуждающейся в повышении зарплаты в независимую богачку с нелепо богатым бойфрендом.
С тех пор как мы достигли взаимопонимания и признали свою привязанность, мы почти не расставались. Я не знаю, как Роза и Сэмюель справляются с подобными узами. Как им удается годами жить в разных странах. Наверное, со временем это проходит. А может быть, ты привыкаешь к тому, что она так глубоко засела в твоем сердце, что от нее уже никуда не деться. Но мы с Лукасом остаемся так близко друг к другу, как только возможно. Я до сих пор не знаю, существуют ли родственные души. Я просто знаю, что счастлива, когда он рядом со мной.
Единственным огорчением за последний месяц стали фотографии, сделанные на моих похоронах. Хелена отправила посылку. Я сама решала, просматривать снимки или нет. Оставить их на десятилетие, может быть, когда боль не будет так близко к поверхности.
В конце концов любопытство победило. Мне не нравится, как моя семья скорбит по мне. Горе на лице моей матери останется со мной до конца жизни.
То, что мой бывший пришел и безобразно плакал на службе, просто дико. Он же меня бросил. Моя лучшая подруга Николь должна была случайно споткнуться и столкнуть его в мою открытую могилу. Это меньшее, чего он заслуживает.
Но Генри был прав, когда говорил, что похороны — это конец той жизни. Есть определенный комфорт в осознании того, что с этим покончено, и мои друзья, и семья, надеюсь, теперь будут жить дальше. Я не знаю. Жизнь и смерть так сложны.
Судя по всему, как я и надеялся, мои родители покупают дом на берегу моря на деньги, выплаченные по страховке жизни. И я рада это слышать.
Но вернемся к текущему моменту.
Лукас бросает мне красную бархатную коробочку с прикроватного столика. И мне удается ее поймать.
— Что это?
— Открой и посмотри. А потом скажи, какое слово у меня на уме.
Я практиковалась в чтении мыслей и эмоций. Укрепление этой способности займет некоторое время. Но мне больше не нужно ждать, пока появится слово. Теперь я могу искать его самостоятельно. Это, несомненно, пригодится мне в новой жизни.
Внутри бархатной коробочки лежит старинное кольцо из платины с бриллиантом-солитером. И оно внушает благоговение. Такое носили королевские особы в былые времена.
Я не знаю, что сказать. Он дарил мне ожерелья, браслеты и серьги. Но кольцо он подарил мне впервые. Дело в том, что… оно выглядит как обручальное. Я очень сомневаюсь, что он намерен нас поженить. Лукас не женат уже более тысячелетия. В то время как мы официально встречаемся и живем вместе уже целый месяц. Очень хороший месяц. Но все равно.
— Я купил его у Картье в Лондоне в начале прошлого века, — говорит он, невозмутимо.
— Оно прекрасно.
— Я рад, что тебе нравится. Читай мои мысли, Скай.
И если слово, о котором он думает, — это секс или член, то я точно швырну в него бархатную коробочку. Но только не кольцо. Оно слишком красивое, чтобы так над ним издеваться.
Я ищу тихий уголок в своем сознании, а затем протягиваю к нему руку. Как будто между его мозгом и моим прокладывается мост. Не знаю, как еще описать это ощущение.
Его эмоции находят меня первыми и потрясают до глубины души. Он действительно нервничает, несмотря на невозмутимую улыбку на лице и спокойный язык тела. Работа Лесника научила его всегда показывать себя с лучшей стороны. Не допускать уязвимости и скрывать свои страхи. С тех пор как я его знаю, он ни разу не нервничал по пустякам. По крайней мере, мне так кажется. Но сейчас