– Доподлинно мне не известно. Хозяин предпочел держать все в секрете до самого конца, во избежание утечки информации на сторону. Конкуренты в дружественных нам структурах занимают свои места не просто так. Знаю только, что к нам поступила информация об одном обнаруженном складе, на котором должно быть спрятано много чего ценного. Но, чтобы быть до конца честным… – Плотников на секунду замялся, пожевал тонкие бледные губы, – вам, Академик, стоит знать, что наметившееся дело представляет определенную сложность и опасность. Опять же, повторюсь, подробности мне не известны, но Хозяин собирает группу почти из пятнадцати бойцов.
– Много. Менты не вмешаются?
– Исключено.
– Ну, что ж… – Академик склонил голову и провел рукой по коротко стриженому затылку. – Тут еще одна тема. Если часть моих уйдет в замутку с вашими, то мы тогда здесь просядем. Мы на хате втроем остаемся и, стало быть, сможем пасти только трех гашеных. А значит, Хозяин получит кусок меньше. И что мне под конец месяца в общак отваливать? Мне перед братвой отвечать надо. Что ты на это скажешь?
– Хозяин предвидел этот вопрос, – кивнул Плотников. – Взамен, за вашу помощь и вне зависимости от исхода сегодняшнего мероприятия, он предложил вам сумму, достаточную для того, чтобы вы могли рассчитаться с вашими людьми. В случае же успеха, вы сможете рассчитывать на дополнительное вознаграждение.
– Люблю, когда все по понятиям. – Уголовник повернулся к Тузу: – Надо уважить хороших людей. Собирайся. Возьмешь Костыля и сходишь с ними.
Тот молча кивнул и вместе с Костылем подошел к одной из кроватей.
– Разозлился старик, силой наделен,
Как пушинку, метнул молот свой.
Дверь железная, с петель вылетев,
С громким шумом упала на двор.
Как ты смеешь с таким предложением
К кузнецу от нее приходить?
Забрала она всю семью мою,
Я не буду ей косу точить…
Плотников мысленно скривился. Только что он в очередной раз убедился в правдивости своей теории. Кот дает тем, кто его слушает, именно то, что они хотят услышать. Как будто подстраивается под интеллектуальный уровень или какие-то душевные порывы. Насчет сказок он, конечно, не уверен. Все-таки сказки есть сказки. Их, наверное, трудно подобрать под определенный склад личности. А вот с песнями такое провернуть гораздо проще. И пока что все, что он замечал, укладывается в его версию «подборки Кота». Во всяком случае, подобные песни про семью, судьбу и нелегкий выбор чаще всего звучат именно в компании подобных отбросов.
– Видел я, как тускнеют глаза,
Понял я, что просить его незачем,
И уже собирался уйти,
Но услышал слова его тихие.
Заточу, ты ее позови,
Много лет я живу, и моя семья
Ничего не знает про то,
Как один человек пожалел меня
И дал шанс мне исполнить мечту… 4
Плотников продолжал слушать песню очередного неизвестного автора, наблюдая за тем, как уголовники готовятся к выходу. Туз сунул в заплечный мешок запасные магазины к пистолету, аккуратно уложил две фляжки с водой. Костыль наконец нашел свои «кресты» и, надев под тельняшку, стал натягивать на себя маскхалат.
– Душевно все-таки у вас тут, уважаемый Академик. – Кирилл Эдуардович посмотрел в сторону радиоприемника. – Хороший репертуар. – Он кивнул двум пришедшим с ним, давая понять, что можно выходить на улицу. Затем еще раз бросил взгляд на сидевших за столом: – Какие-нибудь пожелания или просьбы будут?
– Тут это… – Левша достал из кармана потертый блокнотик и ловко раскрыл его покалеченной рукой на нужной странице. – Где оно?.. Вот. Нашел. Синьки осталось на пару дней. Если с этим считать. Баланда тоже на финише. Да и нам харчей не мешало бы подбросить.
– Завтра пришлю все необходимое. Что-то еще?
– И сваи… – Левша замялся, бросив быстрый взгляд в сторону угла, в котором висело несколько икон. – Грызет их как будто кто-то. На днях смотрел. Одна скоро накроется. Как бы хата не уехала на землю. – Уголовник торопливо перекрестился.
– Решим, – кивнул Плотников.
Выйдя на улицу, Кирилл Эдуардович осмотрелся по сторонам и, дав знак одному из сопровождавших, торопливо обошел домик кругом.
Как и говорил Левша, в дальнем левом углу опорная свая, державшая дом над землей, в нескольких местах белела свежими царапинами. Как будто кто-то точил здесь зубы или когти – если не пытался целенаправленно…
Плотников вздрогнул.
«Это за стенкой, – успокоил он сам себя, прислушавшись повнимательнее к звукам. – Алкаши просыпаются на выпас». Как же он ненавидит это место! И весь этот тупой сброд. Если бы не деньги…
Однако, как бы он ни относился ко всему этому, проблема возникла и ее необходимо решить. Сваи являются необходимым элементом безопасности, поскольку здесь, в Лукоморье, сильнее аномалий боятся появления только воды и тумана. Поэтому сваю нужно будет как-то заменить. Иначе, если постройка, в которой спит вечно пьяное быдло и не упадет, то сторожащие и пасущие его отморозки могут отказаться от дальнейшей работы. А это немаленькие деньги. Его деньги.
– Стремается, падаль. – Академик посмотрел на закрывшуюся за помощником Хозяина дверь. – Нутром чую, какие-то темные делишки мутит за спинами у нас.
– Может, его порасспрашивать как следует? – Левша убрал блокнот в карман и посмотрел на внутреннюю дверь, за которой усиливалась возня.
– Надо покумекать на днях. Посадить на перо – дело нехитрое. А дальше что прикажешь делать? Что мы жрать здесь будем?
За дверью начали кричать. Монотонно и длинно, словно не отдавая отчет своим действиям.
– Заткни ты его! – велел Академик стоявшему возле двери Максу. – И остальных поднимай. Сегодня всем нам придется поработать. – Он повернулся к Академику: – Тащи жрачку им, а я за бухлом.
– Заткнись, ты! – Голос Макса раздался уже из соседнего помещения. – Твою ж мать!
Академик и Левша разом обернулись на его повторный крик, одновременно бросились к открытой двери и столкнулись в проходе с выбегающим навстречу Максом. Не обращая внимания на его перекошенное от страха лицо, Академик, оттолкнув Макса, первым вбежал в комнату.
– Вот же сука… – Вторая комната, не имевшая окон, была пропитана удушливой, въедающейся в глаза вонью грязных вещей и немытых тел. В свете чадящего, дрожащего огонька масляного светильника были видны темные фигуры, лежащие вдоль стен и в центре комнаты, слабо шевелящиеся, пытающиеся подняться и шумно спящие, выдыхающие в ограниченное пространство комнаты многодневный перегар. Над одной из таких фигур, лежащей ближе всех к входу, склонился Академик: – По ходу сдох, падаль!
Рядом уже был менее быстрый из-за возраста Левша. Нагнулся, подсвечивая вторым