– Извините, – без тени сожаления проговорил Марк, забирая половину столового прибора. Вторая красовалась у него в руке. – Здесь все очень хрупкое.
– Не то слово, – кивнула я, рявкнув на Юлию: – Вставай уже! Или нам тут год сидеть голодными, пока твое величество изволит распахнуть веки?! Мы тебе не Виктор!
– Извините, – опомнилась она, моментально усаживаясь и принимаясь поправлять почти не примявшуюся прическу. – Не понимаю, как успела задремать.
– Некроманты в работе так себя не ведут, – выдала я, сделав непроницаемое лицо.
– Простите, – снова принялась каяться Юлия. – Больше не повторится, гера Эффит.
Она присела за стол, а Марка наоборот поднялся, молча отправляясь в кухню. Наверняка просить новый прибор. Проследив за ним, я взяла собственную вилку и попробовала ее согнуть. Куда там! Только указательный палец заныл.
«Вот что с некоторыми творит ревность, – шокировано подумала я, потянувшись за пирогами, аппетитно разложенными в блюде напротив. – Благо, у меня пока хватает ума держать себя в руках».
– Ну что, я могу начинать сказку? – спросил Конрад, восседающий во главе стола, с другой стороны от камина. – Все готовы?
Он поднял вверх бумаги, в которых хранились данные о предстоящих расследованиях. Студенты неохотно забормотали слова согласия. Конрад кивнул и, налив себе чай, сделал несколько глотков, глядя при этом в документы. Пару раз удивленно хмыкнув, он дождался появления Марка, и, прокашлявшись в кулак, принялся выразительно читать:
– Итак, Да́на Ри́тт подала заявление на своего супруга – Га́рта Ри́тта. По ее словам, он странно себя ведет: то нормальный, то буйный. В моменты припадков (так она сама называла его неадекватное поведение), гер Ритт требует приготовить ему нормальной еды и подать ее в дорогом бабушкином сервизе. При этом бьет старую посуду, рычит по-звериному и ругается на незнакомом языке. Гера Ритт точно знает, что он именно ругается, потому что слышит характерные интонации. Здесь приложены магографии битой посуды и общего разгрома в доме.
Конрад привстал и передал по кругу карточки, продолжив читать:
– Гер Ритт находится в состоянии приступов по пять-десять минут, потом падает и спит – со слов жены, опять-таки – мертвецким сном. Просыпается спустя девять-десять часов бледный и изможденный, съедает двойную порцию еды и ничего не помнит. Просит прощения, готов лечиться. Но лекари, изучив его вдоль и поперек, ничего не нашли. Маги – тоже. Хуже того, за последние несколько месяцев приступы гера Ритта участились и качественно ухудшились.
– Стал нападать на супругу? – нахмурилась я, принимая дошедшие до меня карточки.
На них изображались небольшие комнатки со старой обшарпанной мебелью и коврами, засыпанными осколками посуды. В целом на каждой магографии хранилась память о разгроме. Где-то вырваны дверцы шкафов, в другом месте перевернут обеденный стол; почти везде были наполовину сорваны шторы. В одной из комнат отодрали даже карниз.
Я рассматривала детали очень тщательно, а затем пустила карточки дальше.
– Нет, жену пока не трогает, – отозвался Конрад. – Но в последний приступ начал выкидывать ее вещи, утверждая, что она недостойна жить в доме рода Ри́ттов. И лучше пусть убирается по добру – по здорову. Потом снова ругался на неизвестном языке. И, когда вошел в кураж, сделал что-то магическое. Дальше гера Ритт путалась в показаниях. Полисмаги, по итогам долгого опроса, сделали вывод, что ее муж активировал заклинанием скрытые в одной из стен руны. После этого в доме на несколько минут началась мойка и чистка всего подряд. Без вмешательства людей.
– Бытовая магия, основанная на древней магии, – кивнула я, усмехнувшись и глянув на студентов. – Понимаете, что это значит?
– В стенах родового дома заточили духа, чтобы следил за порядком и безопасностью, – высказался Даниэль, восторженно потирая ладони. – Так делали в старину. Сейчас это считается незаконным.
– Наверняка парочка купила дом недавно! – высказалась Юлия. – Начали делать ремонт и случайно активировали старое заклинание.
– А фамилия рода тебя не смущает? – бросил Марк с надменным лицом. – Дух-подселенец явно защищает именно Риттов.
– И дом куплен давно, – вмешался Конрад. – Судя по представленным документам, семья живет в нем больше семнадцати лет.
– Но что-то точно изменилось. До начала приступов, – заметил Эллис Умс, поправляя очки. – Какие-то важные обстоятельства.
– Вспомните магографии, – попросила я. – На одной из них есть сорванные со стен портреты. Он лежат на полу.
– Да, была такая. – Юлия прикрыла глаза и пощелкала пальцами, припоминая: – Пять портретов сорваны, а один остался на месте. На нем изображена парочка. Рассмотреть их не вышло – качество магографии подвело.
– Молодец, – похвалила я, удивленная таким вниманием студентки к деталям. – Вот на этот портрет нам предстоит обратить особое внимание. Наверняка, он приблизит нас к разгадке. Есть еще какие-то моменты, важные для расследования? – Спросила я у Конрада.
– Ничего необычного, – покачал головой он. – У пары есть дочь, она учится в женском лицее. Год до выпускного. Приезжает только на каникулы. Но предпоследние были задолго до приступов. А в крайний приезд отец налетел и на нее, ругая за дерзкий вид. Не бил, не угрожал, но напугал грозным видом. У девушки показания взять не успели. Она учится далеко.
– Ясно, – кивнула я, – подумайте все об этом деле, набросайте предположений. Ну и подготовьте каждый список вопросов, которые нужно будет разъяснить на месте. Минимум три пункта. Это ваше задание к завтрашнему дню.
– Мы что, все туда поедем? – удивился Александр. – А как же разделение?
– Ты можешь подождать нас здесь, – тут же кивнула я. – но вопросы все равно придумай.
– Я поеду, – вскинулся он, широко улыбаясь и принимаясь подхалимничать: – Простите за глупый вопрос, о лучший в мире куратор! Исправлюсь.
– Ладно, – великодушно кивнула я. – Что там у нас дальше? Какое второе дело?
– Второе дело – жуть, – поморщился Конрад.
– Зомби? – побледнел Даниэль. – Снова отправляться на кладбище?
– Заброшенные старинные дома? – передернул плечами Умс.
– Родовые склепы? – грустно предположил Таттис.
– Копаться в архивах? – забеспокоилась Юлия, тут же несколько раз чихнув.
– Нет же! – перебил их всех Конрад и проговорил с недовольством: – Община магопротивников.
– Не-е-ет, – простонали мы все.
– Увы, – кивнул он. – Щепоть людей, отказывающихся жить рядом с благами магии попала в беду. И – вот уж ничего себе! – запросила помощи у полисмагов.
– Это еще ничего. – оптимистично заулыбалась Юлия, – нам с ними недолго общаться, возьмем показания, и все. Не успеем даже проникнуться атмосферой ненависти.
– Неверно, – усмехнулся Конрад. – Они живут у Серых Болот. Там старые развалины от какого-то замка. На стенах и самих постройках руническая защита от нежити и нечисти. Но магопротитвники считают, что это святое место и их защищают боги. Они говорят на старом руацком, живут в своем поселении обособленно целыми поколениями, построили там свою церковь, школу, занимаются хозяйством…
– Но? – поторопила я Конрада.
– С болот все чаще и ближе стали доноситься звуки нечистых сил, – зачитал Экхан. – Прежние молитвы и ритуалы не помогают. А недавно стал пропадать скот. Глава общины заявил, что мир слишком прогнил. Боги отвернулись от них, требуя, чтобы мы исправляли то что натворили.
Я громко недовольно застонала.
Студенты поникли, принявшись грустно доливать себе чай.
– Ехать туда полдня, – добавил Конрад. – Жить предстоит там. Пока не избавимся от угрожающей нежити. Работа точно не на один день. В заявке написано, что нас вынужденно примут, если мы проявим уважение к местным и к их правилам. Но, на всякий случай, нам выписали походные палатки и всю нужную амуницию для проживания у болот.
– Жить в палатке? – шокировано переспросила Юлия.
– Интересно, – хмыкнул Даниэль, в глазах которого появился нездоровый интерес. – А ведь у Серых болот растут невероятно редкие травы. Но попасть туда практически невозможно. Как раз представители общины ими и торгуют.
– Мы не будем рвать там травы, – жестко сказала я.
– Почему? – не понял Даниэль. – Я ведь могу собрать букет для любимой тетки в свободное от уничтожения нежити время. Или вы против внимания родственникам?
– Если глава общины официально запретит рвать растения на их территории, то ты не станешь этого делать, – пошла на компромисс я.
– М-м-м, – ответил Даниэль, переведя взгляд на пирог.
– От них везде ездят только