– Льена Юлика, – прищурился Шен, – уж не хотите ли вы сказать, что в империи одобряют браки между свободными гражданами и рабами?
– Хозяин инго после семи лет владения может обратиться в соответствующие органы с просьбой дать инго статус гражданина. Как правило, его просьбу удовлетворяют.
– Поразительное великодушие, – издевательски протянул он. – И часто подобное происходит?
– Где-то полторы сотни случаев в год. С учётом того, что во всём Кергаре сейчас около семидесяти тысяч инго…
– Сколько?! – резко перебил Шен.
– Шестьдесят девять с половиной тысяч, – уточнила я. – В Скироне при миллионной численности населения всего девять тысяч инго. В пятимиллионной столице – двадцать три тысячи. Остальные равномерно раскиданы по крупным городам. В сельских и промышленных областях инго не прижились – стоимость налога и расходы на содержание превышают пользу. Наёмные работники и квалифицированные рабочие гораздо выгоднее.
– С момента основания империи прошло полтора века. Тем не менее вы сохранили рабство!
– Да, – я отвернулась от окна и посмотрела на часы: без двадцати два. – Любой гражданин может стать инго. Заключает договор, получает приличную сумму и переходит в собственность хозяина. В Раскенской провинции, например, это обычная практика. На севере до сих пор много мелких поселений, где жизнь сильно отличается от городской в худшую сторону. Доктор льен Тодеш семнадцать лет назад купил там двух помощниц. До этого ему катастрофически не везло, наёмные служащие постоянно увольнялись в самый неподходящий момент. Он отчаялся и решил один раз заплатить приличные деньги и больше не переживать, что помощница бросит его без предупреждения и отработки.
– А рабы с архипелага? – нахмурился Шен.
– Их зачастую отдают собственные семьи. Моей хорошей знакомой принадлежит инго, которого продали его же родители. На вырученные деньги они приобрели небольшой участок земли с домом. Детей у них аж шестеро, почему бы не поправить благосостояние.
– Следовательно, вы, сострадательная льена Юлика, оправдываете рабство, – усмешка получилась зловещей, чуть ли не кровожадной.
– Разумеется – я же вас купила, – ложь далась мне легко.
– Кажется, я знаю, зачем, – желчно заметил он. – Непривлекательная льена решила заполучить послушного мужа?
– Вы себя в зеркало видели? – бросила я холодно. – На вас не польстится последняя уродина в империи. А уж с вашим-то характером и подавно.
Ярко-голубые глаза гневно сузились.
– Кто бы говорил!
– По крайней мере, у меня всё в порядке с мозгами и с инстинктом самосохранения, – едко парировала я.
Собрала пустую посуду и вышла. Нет, ну каков?! В мужья его купили, ага! Мечтай! Сердито шмыгнула носом. По пути в управление покосилась на собственное отражение в тёмных окнах дома напротив. И вовсе я не дурнушка! Лицо лишь немного портит нос с горбинкой, так никуда не денешься: фамильная черта, папино наследство. А в остальном – самая обычная девушка, тёмно-русая, сероглазая, среднего роста, нормальной комплекции. Накрашусь – стану даже симпатичной. Но не для этого же… языкатого супового набора прихорашиваться!
Глава 6
В канцелярии вернувшиеся с обеда дамы опять чаёвничали. Судя по тому, сколько чашек за день они выпивают только на службе, их кровь как минимум наполовину состоит из чая. Я изобразила любезную улыбку, повесила пальто в шкаф и вернулась к учётным книгам. Во время перерыва принесли огромную пачку документов для рассылки, следовало их зарегистрировать, снять копии, разложить по конвертам и надписать. Отличное занятие, когда тебе нужно успокоиться. Раздавшийся писк местного переговорника застиг меня врасплох.
– Льена Дигиш, зайдите в приёмную, – прошелестел тихий голос.
Коллеги подавились чаем. Когда секретарь директора управления вызывал рядового сотрудника, это означало штраф, выговор или иные неприятности вплоть до увольнения. Я вышла, провожаемая сочувствующими взглядами. Служебный лифт бесшумно доставил меня на пятый, последний этаж, ковровая дорожка с жёстким ворсом привела к помпезным белым с золотом дверям, которые сделали бы честь императорскому дворцу. Просторная приёмная тоже поражала пышностью – дорогая полированная мебель, вычурные бронзовые светильники, уголок, обтянутый белой кожей. Секретарь, похожий на нахохленную сову, сухо кивнул мне и указал на неплотно закрытую дверь в кабинет директора.
– Вас ждут, льена Дигиш.
Несмотря на роскошь обстановки в приёмной, кабинет директора управления отличала деловая простота. Сам хозяин кабинета утопал в глубоком мягком кресле. Рядом напряжённо застыл невысокий худощавый мужчина неопределённого возраста с цепким и умным взглядом. Едва я вошла, он нетерпеливо рванулся вперёд и стиснул меня в объятиях.
– Юли, чёрт бы тебя побрал!
Сначала я попыталась высвободиться из железной хватки. Естественно, безуспешно. Затем покосилась на директора управления.
– Сарéн, – совсем иным, властным тоном приказал гость, – будьте любезны, оставьте нас.
Без единого возражения грузный директор выбрался из кресла и покинул кабинет. Я укоризненно покачала головой.
– Дядя Бриш, как тебе не стыдно! Ты выгоняешь начальника управления, словно нашкодившего щенка! Что теперь подумает секретарь?
– Плевать я хотел… – начал Бриш, задумался и скривился. – М-да, Юли. Перегнул. Но это ты виновата! Три дня ни одного звонка! Уже жалею, что согласился на твою авантюру!
– Мне не о чем было докладывать, – я воспользовалась тем, что Бриш ослабил бдительность, выскользнула из объятий и присела на край огромного директорского стола. – К тому же твои люди перестарались с достоверностью. Островитянин попал ко мне в ужасном состоянии. Счастье, что он не знает о том, что любой гражданин империи, уличённый в подобной жестокости, будет немедленно строго наказан. Ошейник, цепи и кнут, серьёзно?
Глава Третьей тайной службы с мальчишеской ловкостью запрыгнул на стол и устроился рядом со мной.
– Юли, мы хотели сыграть на контрасте. Мерзавец-хозяин, благородная спасительница, вечная признательность и всё такое прочее.
– Ты перечитал любовных романов, в которых прекрасная героиня спасает инго, а он влюбляется в неё и совершает подвиги, – фыркнула я. – Надо сказать твоему помощнику, чтобы прятал от тебя подобные книжки. Твоей работе романтика вредит.
– Девочка моя, в жизни срабатывают самые простые варианты, – вздохнул Бриш.
– Простые? – усмехнулась я. – Этого парня похитили и избивали, его переполняет ненависть к империи, он зубами выгрызал знак! И ты ждёшь, что в благодарность за тарелку супа он тут же выложит мне секреты островов?
Бриш многозначительно дёрнул плечом.
– К тому же ты забываешь: я не «коварная обольстительница» и не «очаровательное дитя», – озвучила я самые распространённые типы агентов. – На этот раз мой заурядный облик сыграл дурную службу. Нужно было поручить дело Нари́те или Дéлике. Меня островитянин только что назвал непривлекательной!
– Это он погорячился, – Бриш приобнял меня. – Юли, однажды выбранная тобой роль исключительно удачная. Обыкновенная, неприметная, незапоминающаяся – идеальный образ. Ещё подростком ты великолепно справлялась с заданиями. Отец гордился бы тобой. И сейчас – я в тебя верю. Именно поэтому оставил лишь внешнее наблюдение и позволил самой выбирать линию поведения с островитянином.
Он с тоской покосился за окно, где мельтешили белые хлопья.
– Снежный циклон. Потом, не сомневаюсь, его сменят ураганные ливни. За ними придут цунами вроде той волны, что вчера потопила корабли. А дальше? Пожары, бури, нашествия саранчи? Не представляю, как такое возможно, но это работа островов! И если мы не поймём как, то могущественная империя спасует перед крошечными клочками суши!
– Оставили бы их в покое, – резко произнесла я. – Бергану не нужны эти, как ты правильно сказал, крошечные клочки суши. Неужели так трудно на несколько лиг перенести морские торговые пути?
– Берг не привык, что кто-то открыто плюёт ему в лицо. Знаешь, что написал императору великого Кергара князёк Сайо? «Ты пожалеешь». В ответ на официальное послание на четырёх листах, фактически завуалированное предложение о мире, – два слова! Во дворце весь день ходили на цыпочках, лишь бы не попасть Бергу под горячую руку!
– Значит, это не было предложением мира, –