Капитан отошел от перископа.
– Связь со штабом полка.
Как ни странно, не всем городам так повезло. Даже имея все нужное для того, чтобы выжить, многие из них сгинули. Не помогла ни «химия», ни ГЭС, ни периметр. А тут, как ни крути, но епархия поддерживает порядок, установив в самом начале строгие правила, необходимые для выживания.
Вон в той же самой Москве тысяча храмов и сто двадцать часовен. Гидроэлектростанции есть, и заводы вроде как тоже были. Однако ничто не спасло.
Наташа передернула плечами.
Хорошо, что окна не выходят на юг. А то пришлось бы каждую ночь видеть, как светится зеленоватым светом горизонт. Некоторые, особо впечатлительные, утверждают, что на фоне зарева видят размытые контуры многоэтажек, кому-то начинают мерещиться движущиеся тени, всполохи зеленых языков, как будто огонь вырывается из-под земли. Говорят, что когда-то сталкеры, осмелившиеся подобраться достаточно близко к проклятому мегаполису, услышали многочисленные крики боли, плач и мольбы о пощаде. Но ведь этого не может быть! Сколько лет прошло с тех пор, как появилось это ужасное свечение на горизонте! Никто не должен был выжить!
Голова опять начала противно ныть. Доктор говорил, что подобное может происходить еще несколько дней после обморока. «Больше отдыхайте, спите», – сказал он. А как, если из-за этой боли заснуть как раз и не можешь? Замкнутый круг получается. Может, Сашка не спит, а сидит и выслушивает свою МКС?
Девушка подошла к двери комнаты парня и, прислонившись к ней ухом, прислушалась. Нет, тихо. Она тихонько постучала, потом, аккуратно потянув ручку вниз, толкнула дверь. Заперто. Значит, все-таки спит. В противном случае дверь была бы открыта.
Сегодня, вернее, уже вчера он собирался защитить ее ценой собственной жизни. Прекрасно понимая, что чисто физически не сможет ничего противопоставить симбионту, он все же вышел вперед, готовясь принять удар на себя. И когда она в первый раз потеряла сознание, Сашка, подхватив ее, держал на руках. Заботливо, нежно и в то же время крепко, словно стараясь уберечь от любой опасности. Раньше подобных проявлений она за ним не замечала. Но, с другой стороны, и повода раньше не наблюдалось. Неужели все это время он, находясь рядом с ней, ни словом ни делом не дал ей понять, что…
Боялся получить отказ или боялся обидеть ее? Или…
Наташа вернулась в комнату, уселась на кровать и, включив свет, отыскала рядом с подушкой беруши, рекомендуемые епархией и главой здравоохранения для использования в ночное время. Николаева знала тех, кто мог преспокойно спать, полностью игнорируя колокольный звон. Ей до подобного уровня предстояло еще расти и расти. Она вернула беруши на предназначенное для них место, надежно ограждая себя от монотонного звука колокола ближайшей церкви, и тут ей на мгновение показалось…
Наташа быстрым движением вытащила беруши. Входная дверь сотрясалась от сильных ударов. В коридоре раздались голоса соседей, потревоженных неожиданным и потому страшным вторжением. Стараясь не издавать ни звука, Николаева выключила свет и прислушалась. Стук в дверь не прекращался. За ней послышался чей-то грубый, злой голос. В ответ зазвучал голос кого-то из соседей.
Любопытство взяло вверх над страхом. Наташа с замирающим сердцем и остановившимся дыханием повернула замок, чуть приоткрыла дверь и заглянула в образовавшуюся щель.
В коридоре горел электрический свет. Возле нескольких дверей стояли соседи. Другие, по-видимому, или отсутствовали или спрятались. Возле входной двери в домашних штанах и майке стоял дядя Костя, сосед из первой комнаты, расположенной напротив комнаты Александра. Он торопливо открыл замок, и дверь, резко уйдя в сторону, врезалась в стену. В свете электрической лампочки сверкнули красным окуляры боевого шлема «носатого». Боец ОБЗ грубо оттолкнул дядю Колю, впечатав его в стену, и приставил к его голове пистолет. Николай торопливо поднял руки вверх, показывая, что он и не думал оказывать сопротивление. И тут же, получив удар под ребра, осел на пол, схватившись за место удара, выпучив глаза и беспомощно разевая рот.
Мимо первого «носатого», прошли еще несколько. Один из них указал в сторону комнаты Наташи:
– Справа, вторая. Где свет горел.
Николаева быстро закрыла дверь, заперла ее на замок и навалилась на нее всем телом. Она не знала, что происходит и в чем ее вина. Единственное, что сейчас пронеслось в голове, это мысль, что если сюда пожаловали сотрудники ОБЗ, возможно, какой-то из анализов крови, сданных ею в больнице, пришел плохим. Она больна. И угрожает всем, кто сегодня был с ней в контакте. Она заразила Сашку! Теперь умрет и он тоже! Этот милый, добрый, заботливый человек! О Господи, как же так! Но почему тогда врач ничего не сказал ей сразу? Ждал результатов исследований? Но, опять же, с его слов, все они пришли к нему отрицательные. Иначе он не отпустил бы ее из карантинного отделения. Это логично!
Она ничего не понимала. «Носатые» следили именно за ее окном, раз знали, что в ее комнате горел свет. Значит, они пришли именно за ней, и ошибки здесь быть не может.
На дверь обрушилась череда ударов. Наташа отбежала на середину комнаты, в нерешительности остановилась, ища способ убежать или спрятаться. Насчет последнего – никаких шансов нет. Остается только бежать через окно.
Девушка оглянулась на дверь, продолжавшую выдерживать удары не только кулаков и ног, но и присоединившихся к ним прикладов.
– Открывай, сука! А то шмальну!
«Надеть бы ботинки, да уже не успею», – пронеслась одиночная мысль. Николаева торопливо нацепила на лицо очки и фильтр, подбежала к окну и, повернув ручку, дернула стеклопакет на себя. В лицо ударил порыв прохладной ночи. А в грудь уткнулось твердое дуло ружья. В глаза ударил яркий электрический свет.
Она отшатнулась. Через подоконник быстро и ловко влезал «носатый», держащий в руках нацеленное в голову девушки оружие. К его поясу была зацеплена карабином веревка, второй конец которой исчезал в верхней части окна.
– Стоять, ведьма! Ни с места, а то разнесу башку!
Дверь сдалась. Один из «носатых», ворвавшихся в комнату, грубо схватил Наташу за руку и бесцеремонно вытащил в коридор.
– За что? – Девушка вскрикнула от боли.
– Не разговаривать с ведьмой! – Один из «носатых», по-видимому, старший из группы, поднял руку вверх. – Именем епархии и инквизиции города нам приказано арестовать эту ведьму! Любое сопротивление во время ареста, – «носатый» повернул свой клюв в сторону продолжавшего лежать на полу дяди Коли, а затем обвел носом всех присутствующих в коридоре, – будет незамедлительно караться. – Он повернулся к сотрудникам ОБЗ: – Обыскать. Забрать все, что может быть использовано в дьявольских целях.
В