— И что, он так и не умер? — спросила Ульянка, затаив дыхание.
— Не умер, — подтвердила Мику. — Жил долго и счастливо.
— Вот бы и у нас так, — вздохнула Алиса. — Чтобы это лето не кончалось…
— А что, — Мику хитро посмотрела на меня, — может, попросим нашего волшебника, чтобы он что-нибудь придумал?
— Я? — я удивлённо поднял брови. — Но я же не волшебник…
— Ну, Семён, — протянула Мику, — не скромничай. Мы-то знаем, на что ты способен. Надеюсь, что наше совместное лето не кончится, пока… пока не износится твоя рубашка. Ой, нет-нет, тебе, Семён, в этом доверять нельзя! — спохватилась она. — Пусть лучше, пока не износится мой сарафан! Он у меня хороший, качественный, его надолго хватит. Так что наше лето кончится ещё не скоро. Договорились?
— Договорились, — улыбнулся я. — Я тоже мечтаю, чтобы всё так и было, как вы говорите.
— И я! — воскликнула Алиса. — Чтобы мы всегда были вместе!
— Согласна, — кивнула Ульянка, — но с одной оговоркой. Мне тоже можно будет целовать Семёна. А то я так никогда не вырасту, не стану взрослой и не дождусь, когда Семён мне разрешит с ним целоваться.
— Ну, Ульяна! — я укоризненно покачал головой. — Ты опять за своё?
— А что? — Ульянка ничуть не смутилась. — Вдруг твоё волшебство и на это распространяется?
— Ладно, — я примирительно поднял руки, не желая рушить такую приятную атмосферу и прерывать захватывающие мечтания Ульяны. — Так уж и быть, разрешаю. Только… не очень часто, договорились?
— Договорились! — Ульянка просияла и, недолго думая, попыталась тут же, не откладывая в долгий ящик, поцеловать меня. Но я, предвидя её манёвр, выставил вперёд ладонь, и она уткнулась губами в мою руку.
— М-м-м! — возмущённо замычала она, округлив глаза и негодующе глядя на меня.
— Это всё потом, — строго сказал я, убирая руку. — Когда мы действительно попадём в это самое бесконечное лето. А пока этого не случилось, даже не мечтай о поцелуях.
— Ну и ладно! — надула губы Ульянка. — Злой ты!
— А потом, — продолжала Мику мечтать, — если лето всё-таки закончится, мы переедем в Японию. Семён возьмёт меня и Алису в жёны…
— И меня! И меня не забудьте! — закричала Ульянка.
— Там мы станем популярной группой, — не обращая внимания на Ульянкино замечание, продолжала Мику. — Сначала прославимся в Японии, а потом и во всём мире! Будем давать концерты, ездить на гастроли… И проживём оставшуюся жизнь, путешествуя по миру и радуя людей своей музыкой!
— Вот это здорово! — восхитилась Алиса. — Я бы очень этого хотела!
— И я! — подхватила Ульянка. — Только, чур, я буду главной солисткой!
— А я буду продюсером! — нашёлся я, с улыбкой наблюдая за тем, как разыгралось воображение у девушек.
Мечты лились рекой, одна другой невероятнее и прекраснее. Мы говорили о том, как будем жить вместе, как будем писать песни, как будем выступать на сцене… Рисовали в воображении картины своего будущего, такого яркого, такого манящего…
Постепенно голоса становились всё тише, беседа затихала, пока, наконец, не смолкла совсем. Каждый был погружён в свои мысли, в свои мечты. И в этой тишине, нарушаемой лишь тиканьем старых часов, было что-то особенное, что-то такое, что бывает только в кругу самых близких людей, когда и без слов всё понятно. Когда молчание не тяготит, а наоборот, сближает, дарит чувство покоя и единения.
Затем, словно очнувшись, засобирались, потихоньку выходя из оцепенения. Покинув, наконец, гостеприимные матрасы, мы вышли из музыкального клуба.
— Я очень устала, — сказала Мику, потягиваясь, — и, кажется, уже всё, что можно, сказала. Но, думаю, нужно сделать ещё кое-что.
Она остановилась у двери и посмотрела на своих друзей.
— Знаете, — начала она, и голос её вдруг дрогнул, — я понимаю, что мы завтра ещё сюда придём. Будем прибираться, наводить порядок, чтобы следующей смене достался чистый и красивый клуб. Но мне кажется… завтра будет уже совсем другое настроение. Другие ощущения. Поэтому… я хочу сказать сейчас.
Мику глубоко вздохнула, словно собираясь с силами, и продолжила:
— Вот и всё. Как руководитель музыкального клуба, объявляю текущий состав участников распущенным.
— Алиска, это она про тебя, — тут же встряла Ульянка. — Опять говорит, что ты распущенная!
— Да тише ты, — шикнула на неё Алиса, — не порти момент!
— Здесь, в этих стенах, родилась наша группа, — не обращая внимания на перепалку подруг, говорила Мику. — Её история была недолгой, но, надеюсь, яркой. Мы репетировали, готовились, весело и приятно проводили здесь время…
Она замолчала, выразительно посмотрев на меня и Алису.
— Здесь мы нашли друг друга. Здесь наша дружба крепла и… переросла во что-то большее. И всему этому мы обязаны, в том числе, и нашему клубу. Этим стенам. Прощай, — голос Мику дрогнул, — мы тебя никогда не забудем. Как никогда не забудем этот лагерь, это лето… всё то время, что мы провели здесь…
Она повернулась и, достав из кармана ключ, вставила его в замочную скважину. Щелчок замка прозвучал как-то особенно громко, словно ставя точку в этой истории.
Ульянка шмыгнула носом. Алиса украдкой вытерла глаза.
Я, чувствуя всю важность и торжественность момента, не смог остаться в стороне.
— И теперь, когда всё позади, — тихо сказал я, — нам всем немножко грустно. Но это не беда. Всегда что-то кончается, но что-то одновременно и начинается. Есть время для радости, и есть время для грусти. Мне будет не хватать этого клуба. Кажется, здесь прошла большая часть моей жизни… Может быть, даже лучшая её часть. Но мы с вами уже так много наметили планов на будущее… что я уверен — лучшее нас ждёт впереди. Поэтому мы говорим «прощай» и грустим, но уже завтра будем улыбаться и с теплотой вспоминать