Помолчав немного, Мур продолжила:
— Так вот, про Мику мы не закончили — думаю, она живёт в недалёком будущем. Так что тебе ещё предстоит дожить до её времени.
— А Алиса, Ульяна? — с надеждой спросил я.
— Полагаю, ты их сможешь найти совсем скоро, если постараешься.
— И как мне это сделать?
— Ты знаешь, как их зовут — имя, фамилия. У вас есть две песни, которые знают и они, и ты. У вас останутся пусть смутные, но общие воспоминания. И вы мечтали стать популярной группой. Думай! — Мур подмигнула мне.
— Точно! Спасибо! — я просиял. — Кажется, у меня появился план!
— Я смотрю, тебе не терпится броситься на поиски прямо сейчас, — Мур улыбнулась. — Что ж, не буду тебя больше задерживать…
Она сделала паузу, и вдруг, словно обычная девушка, обхватила себя руками и принялась елозить босой ступней по невидимому полу, демонстрируя скромность и смущение.
— Однако ты мне всё ещё не дал обещание…
— Я выберусь, гм… со дна миров, и мы снова увидимся, — я старался говорить уверенно. — Ты уже помогла мне, спасибо тебе огромное. Я не останусь в долгу!
— Что ты заладил «спасибо-спасибо», меня не нужно спасать… — поморщилась Мур.
Я на секунду задумался, а потом произнёс:
— Да, всё верно, это ты меня спасла! Поэтому благодарю тебя от всего сердца за помощь! Обещаю, что не останусь в долгу, я приложу все усилия и тоже стану богом. И тогда мы встретимся снова.
— А вот благо в дар от тебя я приму! — Мур приложила ладонь к груди, словно действительно приняв дар и положив его в сердце на хранение. — Надеюсь, скоро увидимся! Чао!
Сказав это, она послала мне воздушный поцелуй и…
Старый год мы проводили за богато накрытым столом, шумно и весело встретили наступление нового. И вот теперь, после всей этой праздничной суеты, мы нежились вдвоём с Мику в горячей воде ротэнбуро, наслаждаясь умиротворяющей идиллией. Кристально чистая вода лениво переливалась в чаше, выложенной из грубого, но тщательно подогнанного камня. Чувствовалось, что каждый валун был отобран и уложен чьей-то заботливой рукой, чтобы создать здесь неповторимую атмосферу покоя. Лёгкий пар поднимался от воды, окутывая нас мягкой вуалью, скрывая наш маленький мир от всего остального.
Наш ротэнбуро располагался во внутреннем дворике старинного японского особняка. И этот дом был не просто строением — он ощущался живым существом, со своей долгой историей, особым характером, душой. Двухэтажный, под крутой крышей, покрытой тёмно-коричневой черепицей, он словно врос в землю, став неотъемлемой частью окружающего пейзажа. Его стены, сложенные из тёмного, благородного дерева, украшала замысловатая резьба: диковинные птицы и звери из древних легенд застыли в вечном танце. Казалось, эти стены помнят шелест кимоно и тихую поступь тех, кто жил здесь века назад.
А вокруг простиралась дикая, первозданная природа. Девственный лес подступал почти к самым стенам дома, маня своей таинственной глубиной. Исполинские деревья, чьи кроны, казалось, подпирали небо, тихо шептались о чём-то своём, недоступном человеческому пониманию. Вдали же, словно головы титанов в остроконечных шлемах, возвышались горы. Их заснеженные вершины, тающие в облачной дымке, выглядели почти нереально, как видение из другого мира.
— Знаешь, я всё-таки переживаю, — тихо проговорила Мику, её ладонь нежно легла на ещё плоский живот, где уже зародилась новая жизнь. — То, что я жду ребёнка — это, конечно, прекрасно, но… Из-за моей беременности наша группа лишится одного участника. Минимум на три года, а ты же знаешь, какой это огромный срок для шоу-бизнеса. Что, если обо мне забудут? Я ведь совсем недавно присоединилась к вам и практически сразу снова выпадаю… Обидно как-то. И вдруг это навредит группе?
Я, до этого момента безмятежно созерцавший пейзаж, повернулся к ней и осторожно взял её лицо в ладони.
— Не говори глупостей, хорошая моя, — мой голос прозвучал мягко, но уверенно. — Я не планирую выступать без тебя. Значит, наша группа всем составом уходит в отпуск. На те самые три года. Отдохнём, наберёмся сил. Поживём, наконец, спокойно, в своё удовольствие. У нас ведь и свадьба недавно была, а мы даже в свадебное путешествие толком не съездили! Вместо медового месяца — очередной изнурительный тур. Вот теперь и будем навёрстывать упущенное. Будем отдыхать, посетим все райские уголки Земли. Попробуем всё то, о чём давно мечтали, но на что вечно не хватало времени из-за постоянной занятости!
— Нет, рождественский тур был коротким, всего две недели! А вот до него, в наш так называемый медовый месяц, ты изменял мне с музой! Никак не мог успокоиться — творил практически без перерывов на еду и сон! — недовольно уточнила Мику.
— Ну, милая… — Я немного смущённо развёл руками. — Пока есть вдохновение, надо творить! Я же не виноват, что меня тогда так накрыло, и всё стало получаться словно само собой. Стихи, музыка… они будто сами шли нескончаемым потоком прямо мне в голову. Так что я работал как одержимый, не мог успокоиться, пока не записал всё, что виделось, слышалось, ощущалось… Зато за те две недели я практически полностью написал для нас новый альбом! И песни какие получились! Мне кажется, почти каждая — хит! Ну… наверное…
— Да, я тебя понимаю… Сама такая же… — Мику тяжело вздохнула. — Но от этого не становится менее обидно. А насчёт песен — согласна! Замечательные! Особенно мне нравится та, про кошко-девочку:
Ох, Семён, не грусти,
Кошкодевочку жди.
Она явится вдруг, лапкой махнёт,
И счастье тебя непременно найдёт!
Она напела знакомый мотив, покачиваясь в воде, отчего по поверхности пошли лёгкие концентрические волны.
— Припевы точно нужно петь дуэтом, два женских голоса! И мне нравится, что ты даже в такую, казалось бы, попсовую песню заложил глубокую мысль:
Смысл жизни — не в вопросах, не в словах,
Он скрыт в повседневных простых вещах.
Нужно действовать, творить, любить,
Каждый момент как праздник прожить.
Следом, уверена, это четверостишие про нас с тобой, про последствия нашей встречи, немного завуалированно, но мне всё ясно:
Так Семён наш изменился,
В мир реальный возвратился,
Встретил девушку-мечту,
Позабыл свою