— Ну, тут уж вини себя, что так удачно всё подгадал, — Ульяна, уже оправившаяся от волнения, озорно подмигнула мне. — Неожиданно, почему-то, твои… эм… живчики решили активизироваться. Уж не знаю, что ты там такого сделал, что боги так решили наградить тебя…
Смех, радостные возгласы, счастливые слёзы — всё смешалось в нашем уютном дворике. Девушки окружили меня, наперебой щебетали, обсуждая невероятную новость. Каждая делилась своими чувствами, мечтами, планами. Ульяна, быстро придя в себя, уже строила предположения, кто у кого родится, и фантазировала, как мы все вместе будем воспитывать наших малышей. Алиса, с безграничной нежностью поглаживая живот, мечтательно улыбалась, а Мику просто прижалась ко мне, и её глаза сияли ярче любых звёзд.
Я стоял, оглушённый этим тройным счастьем, и чувствовал себя как во сне. «Неужели это правда? Неужели судьба или боги, наконец, сжалились надо мной и решили одарить меня таким невероятным подарком? Трое детей! Сразу трое! От трёх любимых женщин!» Я с трудом верил своему счастью. Казалось, сердце вот-вот выпрыгнет из груди от переполнявшей его радости.
Когда первые, самые бурные эмоции немного улеглись, дверь сёдзи снова отворилась, и на пороге показалась ещё одна гостья — сестра Мику, Рин.
Завидев сестру, Мику с радостным возгласом бросилась ей навстречу, едва не сбив ту с ног.
— Рин! Рин, ты скоро станешь тётей! — закричала она, захлебываясь от счастья.
Рин, сначала опешившая от такого бурного приветствия, уже через мгновение прыгала и хлопала в ладоши вместе с Мику. Сестры закружились по деревянному настилу, обнимаясь и смеясь, не в силах сдержать переполнявших их эмоций.
Когда сестринский восторг немного поутих, Мику, всё ещё сияя и слегка задыхаясь от смеха, подвела Рин ко мне. Лукаво подмигнув, она торжественно объявила:
— А ещё, сестрёнка, у нас тут, похоже, намечается целый детский сад! Потому что Ульяна и Алиса… тоже беременны!
Лицо Рин, секунду назад светившееся радостью за сестру, внезапно стало серьёзным и решительным. Она резко схватила меня за руку и потащила к выходу из дворика, обратно в дом.
— Раз такое дело, Семён, — заявила она тоном, не терпящим возражений, — нам тоже нужно срочно этим заняться! Я тоже хочу ребёночка! Давай, постарайся, дорогой, так же хорошо, как получилось с ними! Очень тебя прошу! Поторопись, нам нельзя терять ни минуты!
…
Рин всё-таки уговорила меня остаться с ней на ночь. Я решил сделать исключение в эту волшебную ночь, когда один год сменяет другой. Обычно, проведя время с одной из жён, я возвращался в свою комнату — мне нравилось засыпать в одиночестве. Так я быстрее отключался, и сон приходил глубокий, спокойный, безмятежный. Но сегодня всё было иначе. Я повернул голову и взглянул на Рин: она мирно посапывала рядом, её аккуратный носик слабо светился в темноте. Лунный свет, струившийся сквозь окно, пародоксальным образом освещал только его, оставляя остальное лицо в мягкой тени. Это выглядело странно, почти волшебно, и я невольно улыбнулся, любуясь её безмятежностью. Несмотря на усталость после суматошного вечера и последовавших за ним любовных утех, сон упорно не шёл. Глаза закрываться отказывались, а мысли, взбудораженные тройной новостью о будущем отцовстве, метались, как стайка рыбок в мутной воде.
«Да уж, после такого поворота вряд ли уснёшь спокойно», — подумал я, чувствуя, как сердце всё ещё бьётся чуть быстрее обычного. — «Трижды отец! Вся прежняя жизнь осталась где-то далеко позади. А впереди… впереди ждёт неизведанное. Пугающее, но такое манящее. Невероятное. И, чёрт возьми, уверен, бесконечно счастливое». Я глубоко вдохнул прохладный ночной воздух, широко зевнул и перевернулся на бок, в очередной раз пытаясь провалиться в сон. Постепенно тело начало поддаваться: мышцы расслабились, дыхание выровнялось, а хаотичный рой мыслей стал медленно растворяться в ночной тишине. Я завис на тонкой грани между явью и дрёмой — в том сладком, невесомом состоянии, когда реальность ещё цепляется за сознание, но уже уступает место сновидениям.
И вдруг тишину разрезал тихий скрип. Дверь сёдзи отъехала в сторону, я услышал — или даже почувствовал — чьё-то приближение. Я не сразу понял, наяву это или уже часть сна. Кто-то осторожно коснулся моего плеча, потянул, разворачивая на спину. А затем на низ живота, в район таза, легла тёплая, ощутимая тяжесть — кто-то сел на меня верхом. Сонная дымка сковывала разум, но я усилием воли разорвал её путы и открыл глаза.
Передо мной была Мику. Полностью обнажённая, с распущенными волосами, что струились по её плечам, словно шёлковистый водопад. Они слегка прикрывали грудь, а кончики касались простыни, обрамляя её фигуру мягкими волнами. На голове красовались забавные кошачьи ушки, а руки были облачены в пушистые рукавицы с розовыми подушечками, превращавшие её ладони в кошачьи лапки. Заметив мой взгляд, она улыбнулась — так очаровательно, что у меня перехватило дыхание.
— Рада видеть тебя вновь после долгой разлуки, — проговорила она, и в её голосе скользнула мягкая, почти ласковая укоризна. — Ты, я смотрю, тут совсем не скучаешь без меня. Да и в высшие миры не торопишься, несмотря на своё обещание…
Я нахмурился, ощутив, как внутри шевельнулось смутное беспокойство. Приподнявшись на локтях, я всмотрелся в её лицо, пытаясь уловить что-то знакомое, но ускользающее.
— Мику? — голос мой дрогнул от тревоги. — О чём ты вообще?
Она чуть наклонила голову, и в её глазах мелькнул озорной огонёк.
— Ну, уже не совсем Мику, — призналась она, и улыбка её стала шире, почти как у Чеширского кота. — Это я — Мур! Надеюсь, ты меня ещё помнишь?
— Мур⁈ — я замер, чувствуя, как мозг отказывается воспринять услышанное. — Подожди… как это? Почему ты здесь? Почему так выглядишь? А что с Мику⁈
Слова вырывались торопливо, паника подступала к горлу, но Мур лишь успокаивающе подняла руку, останавливая поток вопросов.
— Не переживай, с Мику всё в порядке, — мягко сказала она, и голос её стал тёплым, ласковым. — Я просто ненадолго заняла её тело. Мы с ней договорились, так что ничего страшного. Когда я уйду, она вернётся в своё сознание, а пока оно спит, и я полностью управляю этой оболочкой. Это