— Конечно!
Снежана исчезает в глубине апартаментов, оставив после себя шлейф парфюма. Я же следую за вернувшимся в халате Заром — он ведёт меня в одну из дальних комнат, где наконец становится тише.
Лорд-дроу указывает на кресло:
— Прошу. Чая? Кофе?
— Не стоит, — опускаюсь в кресло. — Не хочу надолго отрывать вас от празднования. Просто не знал, что у вас юбилей.
— Пустяки, — отмахивается он. — Дела прежде всего, лорд Данила. А нам, как я понимаю, есть что обсудить.
— Вам тоже? — усмехаюсь. — Давайте угадаю. На меня пожаловались два лорда-дроу, вернувшиеся со следственной поездки на земли Гагера?
Зар приподнимает бровь, удивлённый:
— Хм. Очень хорошо, что вы сами подняли эту тему, — произносит он, усаживаясь напротив и скрещивая ноги. Голос делается чуть более официальным. — Багровому Властелину действительно поступили доклады от лордов Дамара и Ауста. По их словам, вы находились на территории Гагера. Более того — вас видели вместе с одной из Организаторов. С леди Масасой.
— И что с того? — не отрицаю.
— Это может быть расценено как сговор с Организацией, — говорит Зар, не отводя взгляда. — А также как препятствие расследованию, которое ведут вассалы Властелина.
Наезд, что называется, без прелюдий. Но я даже не напрягаюсь. Если кто и вправе что-то предъявлять, то уж точно не Властелин — не в этом контексте.
— Полнейшая чушь, — бросаю. — Я оказался там потому, что Гагер спустил гулей на мою родовую землю. Я защищал своё. А что до леди Масасы — да, она там тоже была по своим причинам. Просто обстоятельства сложились так, что нам с леди пришлось действовать вместе. В том числе благодаря стараниям лордов Дамара и Ауста;
Зар хмурится, мы встречаемся взглядами. Будет давить дальше? Ну, попробуй.
Но проходит секунда — и вот уже его подбородок смягчается, голос понижается:
— Вы же понимаете, лорд Данила, — говорит он уже осторожно, — контакты с представителями Организации могут быть интерпретированы не в вашу пользу. Это может осложнить ваши отношения с Властелином.
— А вы понимаете, — отвечаю я всё тем же ровным голосом, — что мне, честно говоря, наплевать, что там себе интерпретирует Багровый Властелин. Его вассал напал на мою родовую землю. Я в шаге от того, чтобы забыть все наши договоренности.
У него дёргается лицо.
— Не спешите так, лорд Данила…
— У нас с Багровым Властелином через вас была заключена чёткая договорённость: я помогаю ему в течение года, как только разгружусь. Всё. Я не давал клятвы преданности, не подписывался ни под какими вассалитетами. Ни к чему не обязывался. Если ему вдруг захотелось больше — что ж, хотеть не вредно.
Зар молчит. Две секунды. Потом тяжело вздыхает и чуть опускает плечи:
— Признаю, я перегнул с нажимом. Простите, лорд Данила. Просто вы должны понимать: контакты с Организацией не добавляют вам лояльности в глазах Багрового Властелина.
— А кто он вообще, ваш Властелин? — спрашиваю. Без иронии. Просто холодно. — Одержимый маг? Или древний монстр в обёртке лорда?
Зар усмехается неуверенно.
— Я не вправе разглашать, — говорит он. — Это закрытая информация. Но он очень стар. И он недолюбливает Организацию, но все же не вступает в открытую конфронтацию с ней.
— Это как раз логично, — киваю.
— Вот почему, — добавляет Зар, уже более устало, — вам всё же лучше встретиться с Властелином лично. Неформально. Без давления. Пояснить, почему вы до сих пор не начали выполнять свою часть сделки. А также почему приходится пересекаться с Организацией. Это, поверьте, поможет сохранить с ним лояльные отношения.
Мда, дела. Но вообще-то мне, правда, не с руки ссориться с долгожителем, что противодействует Организации. Себя прогибать я, конечно, не дам — ни в каком формате. Но и рубить с плеча, не поговорив напрямую, — тоже не мой стиль.
Я задумчиво произношу:
— Что ж, возможно, я и наведаюсь ненадолго в гости.
* * *
Новокосино, Москва
Дмитрий Паскевич вошёл в тёмный бар на окраине Москвы. Внутри царил полумрак. Место давно не знало уборки — или весёлых компаний. Пусто. Почти.
В дальнем углу, за круглым столом, сидел один-единственный человек. Мужчина в длинной тёмной мантии, с опущенной головой. Перед ним стояла древняя лампа — старая настолько, что металл на корпусе стёрся до матового блеска, а резьба на основании была почти неразличима.
Когда Паскевич подошёл, мужчина поднял глаза. Взгляд — спокойный, оценивающий, чужой. Он не сразу заговорил.
— Пришлось повозиться, — наконец произнёс он, словно продолжая разговор, который вел сам с собой. — Найти подходящего недоброжелателя для конунга Данилы — не самая лёгкая задача. Тот же Гагер слишком силен, а русские бояре бесполезны из-за своего мелочного духа.
Паскевич остановился.
— Кто вы такой? — холодно спросил юный граф, делая шаг ближе. — Вы написали, что у вас есть компромат на Вещего. И что вообще за лампа?
Незнакомец вздохнул. Голос его остался всё таким же невозмутимым:
— Я — лорд Размысл. Представляю интересы Организации обычно, но не сегодня.
Он медленно поднял руку и указал на лампу, будто представляя старого друга:
— А это — Тёмный Попутчик. Артефакт особого порядка. Долгое время был вне досягаемости, пока я не организовал его возвращение. Пришлось изрядно схитрить, чтобы заставить Гагера забрать гулей с одного из островов… История непростая, запутанная — но, безусловно, того стоящая.
Он обвёл Паскевича взглядом — странно внимательным:
— Теперь я надеюсь, что вы подойдёте для наших целей. Нам нужен человек слабовольный, но не слишком. И достаточно злой на конунга Данилу, чтобы его можно было использовать.
— Что за чушь ты несёшь⁈ — выдохнул Паскевич, отшатнувшись от стола.
Но Размысл не моргнул.
— Тёмному Попутчику нужно тело. Сосуд. И ваша ненависть, Дмитрий, к конунгу Даниле — вот что поможет Демону закрепиться внутри вас. Именно она станет якорем.
Паскевич не выдерживает. Вскидывается, уже начинает формировать ледяной доспех — собирается прикончить этого психа быстро и без лишних разговоров. Но не успевает.
В следующую секунду его пронзило сразу несколько пси-клинков. Только вспышка боли в сознании, и ноги подкосились.
Размысл даже не шелохнулся. Лишь поднял ладонь и коротко хлопнул по лампе.
Лампа дрогнула. Металл застонал, и из её нутра с хрипом вырвался густой чёрный дым. Он поднялся в воздух, закружился змеёй и с жужжащим