Опомнился я только тогда, когда разнёс всю комнату и сломал об него последний стул. Атаковать мне было больше нечем, а ему хоть бы что! От всего увернулся и до сих пор ухмыляется. Старпёр хренов!
«Я, конечно, могу зарядить в него молнией, — начал размышлять я, но тут же сам себя наругал за эту мысль: — Но кто ж в отца молнии-то запускает? — а потом сам же от неё и офигел: — Отца⁈»
Я так и не понял, когда я успел мысленно сдаться, пришлось сдаваться реально:
— Твоя взяла, отец, — я выдохнул и отбросил обломок ножки стула в сторону. — Давай уже имя, и я пойду!
Отец по-доброму усмехнулся:
— Что, девушка заждалась? Дремирская, небось?
— Ну, — ляпнул я, а потом опомнился: — С чего вдруг?
— А чего бы ты ещё ко мне за именем пришёл? — отец уже улыбался во всю. — Видимо, «бабушка» слишком далеко опять оказалась.
— Отец, не перегибай, — холодно сказал я. — Я уйду.
Не знаю, что он увидел в моем взгляде, но тут же серьёзно ответил:
— Виноват.
— Принял, — ответил я и, как говорится, «сделал личико попроще».
Тут я понял, что устал во всех смыслах этого слова, и уселся на пол посреди комнаты, скрестив ноги перед собой. Тяжело выдохнул, подпер голову рукой и посмотрел на отца снизу вверх:
— Ну, рассказывай, какой мне там Обряд надо пройти?
Отец уселся так же напротив, но расслабленно-ровно, и спросил:
— Тебе имя надо или Обряд?
— Имя, конечно.
— Х-м-м, — ненадолго задумался он. — Вставай.
— Зачем?
— Чтобы хоть выглядело со стороны поприличнее, — усмехнулся он.
— Да кто нас тут видит? — не сдавался я. Мне лень было вставать.
— Они, — отец сделался серьёзным и указал пальцем наверх. — Предки наши нас видят.
Пришлось встать.
Отец положил мне правую руку на плечо и торжественно проговорил:
— Я нарекаю тебя, сын, Белоя́ром из Рода Вереса.
Мне, конечно, было всё равно, какое имя он для меня придумает, но это уже ни в какие ворота не лезло!!!
— Каким местом я «белый»⁈ — я удивился и возмутился одновременно. — У нас в семье беловолосые только вы с бабушкой!!!
— Ну… — невозмутимо пожал плечами отец. — Поседеешь когда-нибудь, вот и «побелеешь».
— Ты это серьёзно⁈ — моему возмущению не было предела.
— Серьёзно или нет, — снова заулыбался отец, — иди уже, а мне надо идти к графу Неррону на поклон и выпрашивать новую комнату.
«Ага, скажешь тоже: выпрашивать! — продолжал уже мысленно возмущаться я. — Когда надо выпрашивать, всю Крепость в заложниках не держат!»
Я вышел и хлопнул дверью.
Отец мой, конечно, оказался крут, но бли-и-ин…
«Что ж мне так с именами по жизни не везёт⁈ То Марконий, то Белояр!!! Вот как мне с этим жить теперь⁈ Ладно жить… Мне же это теперь вслух надо будет произнести как минимум один раз!!!»
Я вышел на улицу и, запрокинув голову, уставился в бездонное синее небо.
«Я знаю, вы меня видите!», — продолжал возмущённо думать я и, разведя руки в стороны, заорал на всю Крепость:
— За что-о-о!!!
«За что Вы так со мной, Предки⁈»
Никакая мне звезда с неба не подмигнула и посланием не разразилась, и я пошёл на выход. В смысле, к самой высокой башне. Никто меня не остановил ни по дороге к ней, ни в самой башне, да и не остановил бы… И я поднялся на подъемнике на самый верх.
На горизонте темнела окраина Пожарища.
«Хоть какая-то польза от этой Крепости есть — видно далеко!» — подумал я, а вслух громко сказал, чеканя каждое слово:
Мне туда и поскорей…
Я указал пальцем на тёмное пятно на горизонте.
Коль не хочешь здесь смертей!
Не знаю, к «кому» я обращался, но этот «кто-то», видимо, решил, что я действительно угоню Крепость и посажу её на голову Яренке, лишь бы снова не тащиться через пустыню. Через мгновение я уже стоял на песке в шаге от границы с Пожарищем. А ещё через шаг я бежал в сторону поселения, распространяя вокруг себя самые недоброжелательные намерения, на которые только был способен. Сейчас это было легко!
Рэд О’Ний Эренский… Радимир из Рода Вереса
Песня Души Белояра по мнению отца: Neuromonakh Feofan — Я готов
https://youtu.be/tKInxguP1o0?si=qqAnj7aL0i2V0r_U
Часть 4
Глава 23. Связь
Через полчаса надо мной закружили грифоны.
«Нахрен мне грифон⁈» — мысленно возмутился я и, всё же остановившись, заорал в небо:
— Коня мне!
Не дожидаясь ответа на свой приказ, я побежал дальше, но убежал недалеко. Один из них спикировал передо мной и преградил путь. Не успел я вскинуть руку, чтобы изжарить грифона вместе с наездником, как его наездник поднял руки в примирительном жесте, а я заметил, что и грифон разглядывает меня скорее с интересом, чем хочет сожрать.
Я опустил руку. Наездник снял маску.
— Залазь, — усмехнулся Мирияр и показал себе за спину.
Я на него скептически посмотрел.
— Залазь и не морочь голову! — возмутился он. — Какого, нахрен, коня⁈ Может, тебе ещё и карету с пажами подать?
Я представил, как я — не-прекрасный принц — приезжаю за Настенькой в Дремир на карете с пажами, и заржал в голос. А когда я наконец успокоился, то понял, что теперь я успеваю, даже если буду идти отсюда в Яренку пешком, и выдохнул.
— Я смотрю, ты по мне соскучился, раз у порога встречаешь, — съехидничал я, подходя к Мирияру и залезая в пассажирское седло.
— Рос по тебе соскучился, — отмазался он. — Подбросить? Или ты всё же спешишь?
— Давай. Уже не спешу, — меланхолично ответил я и надел маску.
Весь мой гнев куда-то улетучился, а на смену ему пришла удручённая опустошенность.
«Зачем ты так со мной, отец? — думал я, откинувшись на невысокую спинку седла, сложив руки на груди и запрокинув голову к небу. — Мало тебе было, что ты нас бросил, так ещё и имя мне дал, чтобы мне хотелось выть от тоски каждый раз, как я о нём буду вспоминать или произносить вслух? Чем я перед